Личный трофей опального генерала-1 (СИ)

— Ну мы вошли в спальню к этому Эдику. Он дрых без задних ног, — усмехнулся Паша. — Разбудили. Он на нас уставился, как на привидения. Долго охал, что у него новейшая система безопасности и охрана под каждым кустом. А когда фаберже прикрутили немного, то поведал нам грустную историю, что нашел заказ в интернете.

— На Авито? — нехорошо усмехнулся Кирсанов. Мужики хором заржали.

— Ну типа того, — хмыкнул Паша, а Крепс ощерившись добавил: — Этот долбоящер сразу в себя пришел и принялся врать. Но потом, когда случайно налетел на мой кулак и на стену, разговорился. Мамой клянется, что точно не знает, кто стоит за этим заказом. Платят щедро, даже киллера из Москвы выписали. Вся связь только через посредника.

— Кто? — лениво пробурчал Кирсанов, но каждый из присутствующих понимал, что это неспешность никак не связана с ленью или усталостью. Так ведет себя хищник перед смертоносным броском, когда только прицеливается к жертве, готовясь вцепиться ей в холку острыми зубами.

— Некто Мормон, он же Поморов Роман Генрихович, — отрапортовал Павлов.

— А чем же ему моя Саня не угодила? — хищно усмехнулся Бек и тут же заметил, как парни невзначай переглянулись между собой. — Моя, — повторил он, улыбаясь.

— Быстро она согласилась, — удивленно протянул Павлов. — Помучила б тебя, что ли? — хохотнул он.

— Она и не согласилась, с чего ты взял? — пробурчал Кирсанов. — Но живет в моем доме и приходится матерью Алексею. И этого достаточно, чтобы вашему Поморову открутить башку. Где он? Вы его привезли?

— Нет, Бек, — мотнул головой Крепс. — Этот козел удрал куда-то. Вместе с любовницей.

— Найдем, — ощерился Кирсанов, сразу впадая в ярость. — Что за люди узнали? И какое отношение они имеют к Александре?

— Александра Андреевна в школе дружила с Ольгой Поморовой, сестрой нашего козлика. Та в девятнадцать лет погибла при невыясненных обстоятельствах в Крыму. То ли сама с горы кинулась, то ли помогли. До этого момента обе семьи — Калининых и Поморовых — крепко дружили. Потом, незадолго до смерти Ольги, как черная кошка между ними перебежала. А уж после и вовсе общаться перестали. Красивая девка была, эта Ольга. Помню ее по школе. Яркая такая, языкатая, — печально заметил Павлов. — И брата ее знал, его уже в старших классах с дурью ловили. Отморозок хренов. Мамашу без конца в школу вызывали. А семья у них крутая. Отец какой-то ученый, мать — переводчик с английского.

— Обычная история, — пробубнил Кирсанов и скривился, будто от боли. — Что-то я смотрю, смертей вокруг Сани до фига. Родители погибли, потом Дарья под машину попала, до этого школьная подруга, сестра посредника, кстати. Мне о Мормоне нужна вся информация вплоть до размера члена. И, Миша, большая просьба, запроси у местных следаков материалы уголовных дел по Санькиным родным и близким, ну и где еще наш посредник засветился. Пусть хоть сканы пришлют. Хочу сам вникнуть, кому Александра дорогу перешла?

Снова перед глазами появилась Александра в мятой майке и без лифона. Снова колыхалась грудь при ходьбе и сводила Кирсанова с ума.

«Гребанько, подай патроны, — сам себя обругал он. — Кроме Поморова нужно отработать все Санькины связи. Выявить точки соприкосновения. Александра Калинина — Поморов — неведомый заказчик. Только так можно вычислить эту сволочь! И еще пробить все прошлые связи. Кому дала — внести в один список, а кем пренебрегла — в другой. Последний прошерстить с особым вниманием. Ну и с самой Санькой поговорить, — мысленно фыркнул Кирсанов, представляя мать единственного сына в темно-синем шелковом халате до пят. Должно понравиться, — усмехнулся он про себя, вспоминая Санькино упрямое выражение лица и предложение остаться во френдзоне. — Обхохотаться можно!»

А надевая пропахшую потом майку и такие же тренировочные штаны, вдруг неожиданно вспомнил Дарью.

«Как у одних и тех же родителей, — мысленно почесал он репу, — могли родиться совершенно разные дети? Веселая и талантливая Санька и безликая тихоня Даша, в рабочее время ковыряющаяся в каких-то записях. Даже внешне не похожи. Разве можно сравнить заплетенные в затейливую косу блеклые волосы Дарьи, взирающей на мир тусклыми серыми глазами, и черные кудри Саньки и ее сверкающие огнем карие глазища? Но Дашу ты быстро уломал, без особых усилий, а вот Александра Андреевна у нас твердый орешек», — самому себе попенял Кирсанов и отправился в спортзал, чтобы на татами выпустить клокотавшую внутри ярость.

По всем своим меркам он вернулся домой рано. Где-то в половине восьмого. Лариса на кухне ставила тесто на оладьи. Подхватилась разогреть ужин.

— Я сыт, — пробурчал Кирсанов и, бросив быстрый взгляд на насупленную сестру, тихо поинтересовался: — Вы не поссорились с Александрой, Лар?

— Она какая-то странная, — прошипела Лариса. — Опять курьер приходил. Я с работы вернулась, у самой двери столкнулись. Не оставляй ее одну дома, пожалуйста. Мало ли кого она вызовет в следующий раз. Ей по голове тюкнут, а нам квартиру обнесут.

— Ладно тебе, — махнул рукой Кирсанов, направляясь к себе.

— Я не шучу, Сережа, — укорила Лариса. — Беспредел какой-то!