Личный трофей опального генерала-2

— Тридцать восемь и пять, — пробурчала Лариса. — Уксусом оботрем?

— Нет, — мотнула головой Санька. — Есть специальные детские свечки, сейчас поставим.

— Мам, я не хочу, — простонал Лешик. — Ну пожалуйста!

— Ну значит, будешь долго болеть и за собакой никуда не поедем, — нарочито серьезно заметила Александра. — Больным детям собак нельзя держать.

— Я поправлюсь, — пролепетал ребенок. — Ты меня только не ругай, мамочка! — прошептал он, давая поставить себе сначала градусник, а потом и свечку. И положив голову на колени матери, закашлялся.

— За что же тебя ругать, солнышко? — изумилась Санька, пшикнув сыну в горло аэрозоль, потом погладила по голове своего больного малыша и осведомилась строго: — Ты что-то натворил, Лешик?

— А я снег ел на улице. Бабушка Валя меня поругала.

— А тем, кто снег ест, им вообще собаки не положены, — усмехнулась Санька. — Как это тебя угораздило, сыночек?

— Я думал, он сладкий, как мороженое, — прошептал малыш и посмотрел так жалостливо, что у Александры защемило сердце.

— А ты, мамочка, ела когда-нибудь снег? — сипло поинтересовался Лешик между приступами кашля и хитро глянул на мать. Александра на минутку задумалась, вспоминая, как ела снег у бабушки в деревне. Да что там снег! Почки с деревьев ели или цветы — так называемую капусту, какую-то траву жрали и уверяли друг друга, что она как свежий огурец, а зеленые абрикосы вообще не поддаются подсчету. Конечно, последнее всегда выходило боком. Но ведь ели же!

Она уже собралась слегка пожурить сына, объяснить, что снег в городе обычно грязный. Но в дверь позвонили, и Лара кинулась открывать.

Сначала вошла пожилая полная докторша, а за ней Крепс, получивший указание от шефа дождаться врача около подъезда.

«Кирсанов — хитрый жук, — усмехнулась про себя Санька. — И службу несет, и про врача не забыл. Как будто тетка эта сама к нам подняться не могла, — фыркнула она, наблюдая, как врач заглядывает малышу в горло, а потом внимательно слушает легкие. — Зато наш бравый генерал избежал скандала, — подумала Санька. — Уж что-что, а делегировать функции Сергей Юрьевич умеет мастерски. Да и не генеральское дело у крылечка врача караулить. Есть для этого телохранители, заместители и адъютанты. Ну ты же не за сантехника замуж вышла, — саму себя одернула Санька и мысленно вздохнула. — Привыкай!»

— ОРВИ, — поставила дежурный диагноз врач и, написав два листа назначений, отбыла.

— Это добрая тетя-врач, — сонно заметил Лешик, когда Санька поила его теплым чаем с облепихой. — Она меня за снег не ругала. Интересно, а папа что скажет?

«Папа, — мысленно хмыкнула Александра. — Твой папа, пока мир не спасет, домой не вернется».

За лекарствами поехал Крепс, а сам Кирсанов прибыл домой под утро. Он заглянул в детскую к сыну, где на кровати-корабле, подогнув колени, дремала Санечка. И не раздумывая, перенес жену в супружескую спальню.

— Сережа, Лешика нельзя оставлять одного, — прошептала Санька, оказавшись в плену его рук. — Пусти, я с ним останусь.

— Нет, — мотнул головой Кирсанов, укладывая жену в кровать и накрывая одеялом. — Спи, Санечка. Я посижу с Алексеем.

— Ты и так всю ночь работал, — воспротивилась она.

— Я привык, — коротко бросил он. — А ты — нет. И сама еще до конца не выздоровела. Поэтому отбой, мадам!

«Вот как с ним поругаешься? — мысленно вздохнула Санька, засыпая. — И надо ли?»

Погрузившись в глубокий и спокойный сон, Александра проспала до восьми утра, а продрав глаза, сразу бросилась к сыну. Но на корабле капитана не было. Накинув халат, Санька вышла на кухню и застыла, будто громом пораженная.

Около плиты возилась тетя Валя. Жарила оладьи. И они у нее получались круглыми и высокими. Просто идеальными. За столом, в черных штанах и в таком же свитере, сидел Кирсанов, а рядом, словно брат-близнец, примостился Крепс. А справа от мужа, в трусах и майке с босыми ногами, восседал Лешик. Смотрел на отца с обожанием и жевал оладью.

— Сереж, — охнула Александра. — Что же ты его не одел? Ночью только температура спала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так не холодно в доме, Санечка, — непонимающе воззрился на нее муж. — Вон на термометре двадцать три градуса. Нормальная температура…

— Лешик болеет, нужно колготки надеть и кофточку.

— Так, — пробурчал Кирсанов, строго оглядев жену, а потом сына. Потрогал нос, затем маленькую ступню. — Алексей, тебе же не холодно, — то ли спросил, то ли постановил генерал.

— Сережа, Лешеньке вообще в постели лежать надо, а он тут голым разгуливает.

— Александра Андреевна, — весело заметил Кирсанов. — Ты мне сына не порть. А то вырастим нечто оранжерейное… Ладно, — рыкнул он, — пора на службу. Асисяй уже внизу ждет, — Обратился Бек к адъютанту и пробормотал еле слышно: — Мой броник здесь или в машине?

— В багажнике, — крякнул Дима Блинников.