Личный трофей опального генерала-2

Он отстраненно созерцал, как горит отчий дом Бека, наблюдал, как около Рэнджа паркуется шеф, приехавший на паркетнике сестры. Как полиция задерживает журналистов. Заметил недобрую ухмылку Кирсанова и даже подумал, что шеф ни о чем не догадался, когда на плечо легла тяжелая рука.

— Поговорим, Крепс, — усмехнулся Бек, угрюмо созерцая развалины дома, и добавил добродушно: — Давай рассказывай. Ты даже не представляешь, как я благодарен тебе за спасение Алены…

— Я просто оказался в нужное время в нужном месте, — отмахнулся Дима. — Не совершил ничего героического. За тебя, Бек, я бы и жизнь отдал. Ты же меня тоже прикрывал в Судане…

Кирсанов лишь молча кивнул и по-мужски сгреб адъютанта в охапку.

— С девицей как поступишь? — хмыкнул негромко.

— Пошлю на хрен, — скривился Крепс. — Мне притрушенные на голову бабы не интересны. Вот только заеду телефон отдам, — усмехнулся он.

— А следствию помочь не хочешь? — улыбнулся Кирсанов и посмотрел внимательно.

— Девчонку жалко, Бек. Ну дура, я знаю. Но она сама дома осталась, — проблеял поморщившись Блинников.

— Да ну, — поморщился Кирсанов и кивнул в сторону, где по дорожке шла Юля Фомина и с ужасом взирала на обуглившиеся стропила и потемневшие от гари стены соседнего дома.

— Я отдам ей телефон, Бек, — то ли попросил, то ли предупредил Крепс. — Мы же с бабами не воюем.

— Отдай, — пробурчал Кирсанов. — Я думаю, ее подельники сдадут Юлечку сами. Зачем нам руки марать. Алена жива, и это главное. Только пусть возвращается откуда пришла. Нечего тут околачиваться. Ей бы косу, так за смертушку принял бы…

Крепс усмехнулся, понимая, что шеф прав. Он решительно шагнул к бледной и перепуганной девице. Схватил за рукав и отволок в сторону.

— Ну что, нравится? — поинтересовался зло. — Приехала полюбоваться?

— Дима, — пролепетала Фомина. — Я же не думала, что так получится.

— Вы чуть не убили человека, — хмуро заявил Блинников. — Твои друзья ответят за попытку спалить заживо сестру Кирсанова. Думаю, там сроки светят большие. Ну и у тебя есть все шансы пойти за соучастие. Мата Хари, блин…

— Дима, я же не знала. Думала, попугают просто, и все…

— Вы, идиоты, кого пугать вздумали? Боевого генерала? Да он вас как цыплят передушит… Но только Кирсанов занят серьезным делом, а вы его осаждаете ради хайпа и бабок. Вали отсюда, девочка, — прорычал недовольно. — Забирай свою мобилу и вали, — протянул он ей сотовый.

— Дима, а как же мы… — всхлипнула Юля, пряча трубку в бездонный карман черной обшарпанной куртки. — Ты бросаешь меня?

— Нет никаких мы, Юля, — криво усмехнулся Крепс. — Подумаешь, потрахались маленько. У меня таких, как ты, целая псюрня, да и через тебя не один полк прошел…

— Как ты смеешь? — вспыхнула она.

— Прости, — ухмыльнулся он. — Но я не желаю тебя больше видеть. Сделай одолжение, не попадайся мне на глаза, ладно?

Юля Фомина жалко шмыгнула носом, поправила на груди свою необъятную куртку и, прошептав: «Как скажешь!», уныло побрела прочь.

Крепс глянул вслед худой перекошенной фигурке и, недоумевая, как ему удалось вляпаться в глупый роман с никчемной журналисточкой, вернулся к Беку.

«Мудро сказала матушка Пелагея, — про себя пробурчал он. — Господь управляет нами через обстоятельства. Хорошая фраза. Нужно запомнить».



Глава 16

Даже не верилось, что дома в Никифоровке больше нет. Не то чтобы Кирсанов жалел или сильно убивался об утраченной собственности. Годы службы, да и сама судьба приучили его не обрастать грузом проблем и вещей, не печалиться о материальных потерях.

«Нет ничего дороже человеческой жизни, — в который раз подумал Кирсанов, — слава богу, что никто не пострадал». Он потер лицо, будто бы прогоняя печали прочь, и позвонил Пашке Кириллову, бывшему однокласснику, руководившему огромным строительным холдингом, и слезно попросил вывезти руины с участка.

— Серега, — хмыкнул тот радостно. — А строить что-нибудь собираешься? Или продашь землю?

— Не знаю, — отмахнулся Кирсанов. — Это не мне решать, — фыркнул довольно.

— А кому? — удивился Кириллов, но бригаду и спецтехнику обещался прислать. — Ты ж вроде сам ого-го!

— И иго-го тоже, — хохотнул Кирсанов, вспоминая, как прошлым вечером катал сына на санках, а тот весело кричал: «Лошадка, но!». — Ты же знаешь, Павка, — объяснил он серьезно. — Мне самому мало надо. Тут как жена скажет. Велит дом построить в Никифоровке, я тебе сразу же и позвоню. Захочет купить что-то готовое в элитном поселке, значит, пролетишь.

— Никифоровка — поселок хороший, да и от МКАДа ехать всего ничего. Надумаешь продавать, свистни, — весело попросил он, а потом, задумавшись, добавил: — Только ты, Серега, не продашь ничего. Корни там твои вроде…

— Ну да, — пробурчал Кирсанов. — Мать похоронена и… — он сглотнул, пытаясь справиться с собой. — И отец, — бросил глухо.

И уже попрощавшись, снова глянул на лежащий на столе Ларкин диктофон. Сестра им пользовалась, когда ходила на слушания в суд. Кирсанов потянулся к простому устройству и включил его на первом попавшемся месте. Старческий надтреснутый голос монотонно вещал об отце, матери и старой любви.