Личный убийца

Начиная с девяносто шестого эта «охота» была четвертой по счету. Три предыдущие принесли семьдесят пять миллионов и «повязали» сто шестнадцать самых «крутых» клиентов в различных регионах: теперь их спины прикрывали «быки» Сэнсэя, давшие подписку о готовности принять смерть в случае измены. Еще тридцать один «бык» служили не подозревавшим об «охоте» государственным мужьям, каждый шаг которых, каждая сделка, каждое знакомство с деловыми партнерами Запада или Востока, каждое пополнение старых счетов и открытие новых были теперь известны. Все данные поступали в Инфоцентр, находившийся на объекте под кодовым названием «Рудник» — далеко от Москвы. Данные подвергались тщательному анализу «спецов», создавали подлинную картину экономического и политического положения страны и позволяли упреждать маневры конституционного Президента.

Ответственность за подготовку охранников возлагалась на Адена координатором синдиката. Координатор сам назначал ему встречу и запрашивал «быков» для нужных синдикату людей, но о том, как проходят испытания в школе, и уж тем более о «кровавых играх» на миллионные ставки он ничего не знал — не снисходил до подобных мелочей. Его интересовали цифры, фамилии и факты, обработанные в «Руднике». Проценты от ставок Аден делил между школой и компанией «Раунд», уже подмявшей под себя сотни фирм, занимавшихся охраной бизнеса. С помощью этого бизнеса и верных «быков» ему удалось окрепнуть экономически, подчинив Фонд содействия предпринимательству, и политически, организовав и зарегистрировав партию «Власть и порядок». Ни президент фонда Ленюк, ни председатель партии Костромской не подозревали, что они всего лишь «крыша», видимая надводная часть айсберга, надстройка, нужная до поры до времени.

И вот теперь она могла рухнуть. Рухнуть преждевременно. Сбой был тем более досадным, что произошел по стечению обстоятельств, которые не могли быть предусмотрены никакими расчетами: с «Рудника» ушел проверенный и много знавший «спец» с дискетой, содержавшей, бесспорно, засекреченные сведения; какая-то соплячка опознала Грэма Напрасникова; застрелилась жена казначея партии Богдановича; самоуверенные, опьяненные сознанием всемогущества «быки», оставшиеся добивать последнюю «куклу», попали в объектив невесть как оказавшегося в «квадрате» репортера.

В кабинет смиренно вошли Напрасников, Сэнсэй, Мукосеев. Наученные не только убивать, но и знать свое место, Мамонт и Череп остановились у двери.

— Вы хорошо понимаете, что произошло, или мне вам объяснить? — нарушил тягостную паузу Аден.

ГЛАВА 13

Фрол поставил в канцелярии печать на больничный лист, забрал рентгеновский снимок, направление к участковому травматологу в поликлинику и вышел наконец в яркий весенний день с чувством, какое испытывает, должно быть, уркаган, отсидевший «пятнашку» от звонка до звонка.

— Садитесь, Фрол Игнатьевич! — крикнул Протопопов из окна бесшумно подкатившей «Волги». — Негоже с таким лицом по столице расхаживать — всех прохожих распугаете.

Выбора не было, поддерживая раненую ногу, Фрол уселся рядом с милиционером на заднее сиденье.

— Рули в Планетный, Федя, — приказал Протопопов молодому водителю.

Фрол стал смотреть на дома и на ветви деревьев, набиравшие силу. Появление следователя возле больницы его не удивило — ясно, что врач позвонил ему и сообщил время выписки. Странным показался маршрут, по которому он обычно возвращался домой: значит, его везут не в отделение?

— Чего вы хотите? — дрогнувшим голосом спросил Фрол и посмотрел на капитана.

— Хочу найти тех, кто совершил на вас разбойное нападение, и привлечь их к уголовной ответственности.

— Вы найдете, как же, — криво усмехнулся Фрол. — Вы заказных убийц не ищете, маньяков-насильников, у вас морги неопознанными трупами переполнены!

Капитан поиграл желваками, но сдержался. Машина свернула с проспекта на Балтийскую улицу.

— Послушайте, — заговорил Фрол, — а может, я по пьянке эту сумку в автобусе или в метро оставил, а? То, что она была со мной, когда я вышел из редакции, — помню, а дальше… Помню только, что на время банкета оставлял ее в триста пятой комнате у Хижняка, он мне перед уходом дверь открыл.

Протопопов удивленно вскинул брови:

— Да?.. Я так не думаю, Неледин. На каждой остановке водители напоминают не забывать свои вещи, да и пассажир нынче бдительный пошел — попробуйте забыть целлофановый кулек с буханкой хлеба. И потом, вы эту сумку, почитай, семь лет проносили — три в институте, четыре в редакции, — так что пьяный, трезвый, а не почувствовать не могли. Ну, разве что совсем в умат, только, по анализу крови, выпили вы не очень много — полбутылки водки примерно. Так, нет?