Личный водитель

Черти водворили его в одиночную камеру, в которой царил полумрак, подсвечиваемый лишь тусклой лампочкой из зарешеченного окошка над железной дверью. Долго скучать в одиночестве Константину Викторовичу не пришлось. Только он вздремнул на сколоченном из досок прямоугольном, от стены до стены, пороге, как его разбудил лязг отпираемого засова и в камеру в сопровождении двух чертей в забрызганных кровью фартуках мясников вошла нагая и чертовски красивая дама с изящными рожками на голове. В этой сексапильной чертовке с длинным, как у пантеры, черным хвостом Смирнов, к своему изумлению, узнал Эльвиру. В руках у нее была знакомая ему плетка из секс-шопа, которую та в свое время приобрела для их сексуальных игр, а на ногах – блестящие черные ботфорты.

– Эльвира, это ты?! – воскликнул он, пораженный не столько появлением жены в аду, сколько ее мощным хвостом, которым та напряженно била по полу.

В ответ Эльвира оскалилась страшными клыками и наотмашь стеганула его плеткой по лицу. От удара плетью Смирнов подскочил как ошпаренный, но черти-мясники тут же уложили его спиной на пол. Навалившись на него, черти развели ему ноги, а хвостатая Эльвира носком своего лакированного ботфорта так прищемила ему пах, что он завизжал как недорезанный и… проснулся.

С трудом соображая, где находится, Константин Викторович в темноте машинально нащупал кнопку бра и включил свет. Эльвира лежала обнаженной под алой шелковой простыней, отвернувшись к нему спиной. Он посмотрел на ее черные как вороново крыло волосы, на соблазнительный изгиб ее бедер. Спящая жена выглядела мягкой и беззащитной, но перед глазами все еще стояла приснившаяся ему чертовка с клыками и хвостом.

– Чертовщина какая-то, – пробормотал он, рукой отгоняя наваждение.

Потушив свет, Константин Викторович тщетно пытался снова уснуть. Навеянные кошмарным сном дурные мысли не дали ему сомкнуть глаз до утра. Ведь что такое сновидения? Это подсознательное отражение работы мозга, который во время нашего сна бесстрастно обрабатывает не только загруженную за день информацию, но и чувства, мысли, переживания, и если подсознание вывело ему образы всякой нечисти, среди которой оказалась и Эльвира, значит, возникли эти страшные образы во сне не случайно. В вещие сны Смирнов не верил, но не мог забыть пережитый во сне ужас и невольно анализировал, что бы этот сон означал, пытаясь понять: почему подсознание сгенерировало ему падение в преисподнюю, встречу со Сталиным-Сатаной и с садисткой-чертовкой, принявшей образ Эльвиры? Подсознание – это по сути та же интуиция. Оно может предостерегать нас от совершения ненужных поступков, предупреждать о возможных рисках. От того, правильно ли мы поймем подсказку подсознания, зависит, правильно ли мы потом поступим.

Приснившаяся ему преисподняя – это не подсказка, а просто констатация того, что все мы, увы, смертны и, как говорится, все там будем. Явление во сне Сталина в образе Сатаны натолкнуло Смирнова на мысль написать о «вожде всех народов» если не книгу, то хотя бы очерк. И вообще, пора ему серьезно засесть за мемуары. Константин Викторович считал, что с его бурной биографией ему есть о чем рассказать – о том же КГБ например. Где-то он прочитал, что неопубликованная память исчезает вместе с ее носителем. И как бы он ни молодился, старость, а за нею и смерть, уже не за горами. Наши внутренние биологические часы никогда не останавливаются. Они неумолимо отсчитывают годы, и замедлить их ход невозможно. И вот ему уже за шестьдесят. Душа еще спорит с возрастом, он еще испытывает сексуальные желания почти как в лучшие годы, но организм вынужден подчиняться прожитым годам, и с этим нужно смириться. Единственный способ благополучно пережить старение – это поддерживать активную деятельность, считал Смирнов, потому и женился на молодой и сексапильной Эльвире. И если бы не «наезд» какого-то Финансиста, у Константина Викторовича вообще не было бы никаких проблем.