Личный враг адептки

— Я никогда не брошу тебя на поле боя, Птичка, — вдруг произносит он, и мягко пожимает мои пальцы, — и обещаю, что мой Меч будет не только для атаки, но и для защиты нас с тобой. Не спорь.

Он улыбается, когда я открываю рот, чтобы в который раз напомнить, кто тут из нас Щит. Молчу, обдумывая его слова, и согреваясь о тепло его руки, и лишь решив где-то внутри, что и сейчас все вроде как правильно, киваю.

— И еще, на будущее, Птичка — я не считаю тебя дурой из-за твоих крепких привязанностей к кому-то. Наоборот, я удивляюсь этому… И считаю полным придурком Козявку.

С этими словами он отпускает мои пальцы, и усмехается на мой обалдевший вид. Затем двигает к кровати кресло, садится рядом — и кивает на столик, где примостился поднос с едой.

— Советую поесть, Птичка. Твой резерв пуст — чувствуешь, да? Вообще, еда не поможет тебе его наполнить, но о теле тоже нужно заботится.

— А что поможет? — неуютно ежусь, потому что чувствую себя до странности уязвимой без магии.

Крис смотрит на мои попытки сесть ровнее, снова вздыхает, и поправляет мне подушки повыше. Затем ставит поднос себе на колени, сует ложку в суп, и задумчиво дует, остужая.

— Не знаю, на самом деле. Крайне редко маги решаются на подобное — и, как ты знаешь, у всех по-разному идет восстановление. Кто-то ходит так пару дней, другие — пару часов, а третьи…

— Не восстанавливаются.

Мы оба знаем это из школьной программы, но произнеся, я как будто сделала угрозу реальнее. Крис прекращает дуть — и хмуро качает головой.

— Не думай об этом. Там почти смертельные случи — ты же отделалась потерей сознания, и то недолгой, и легкими ожогами, которые медики уже залечили. Так что брось глупые мысли, и давай-ка лучше…

Я даже понять не успеваю, как Крис подносит к моим губам ложечку — и удивленно проглатываю вкусный, невероятно ароматный бульон, едва не прикусив от неожиданности ложку.

— Ты… Ты что, собрался кормить меня?!

— Ага. Хлеб надо?

Мамочка родная.

Я что, правда вот сейчас сижу и вижу, как Крис Майлкерт заботливо дует суп в моей тарелке, и отламывает небольшие кусочки хлеба, кладя мне в рот?! Ущипните, ради неба, а то кажется я все же умерла…

— А ты, оказывается… М-м…

— Хочешь сказать, что я милый и добрый, а ты ошибалась?

— Хочу сказать, что ты не такая уж полная задница, как я думала! — тут же «жалюсь» я, и Крис громко хохочет, стараясь не пролить бульон.

Какое-то время у нас получается забавный тандем — Крис осторожно дует суп, а я ем, наслаждаясь вкусом и приятной сытостью в желудке. Вместе с тем в голову начинают лезть вопросы — и к концу обеда я решаю задать их.

— Почему ты уверен, что именно твой дядя…

— Зольгард.

— Да, верно. Почему именно дядя Зольгард напал на нас в лесу?

Майлкерт оставляет ложку с тарелкой в сторону, и наливает мне какой-то отвар, протягивая в руки. Уже по цвету понятно, что это не чай, но я доверительно беру в руки чашку, решая, что после наших «клятв» отравить меня он не захочет.

— А тебе что, тоже все разжевывать нужно? Его сынуля Ройн старше меня на три года, и не родись я, стал бы полноправным королем после моего отца. Других-то детей нет. Вот и весь ребус, Птичка… Пей, это полезно.

Я делаю глоток вязкой жидкости, размышляя, насколько Крис может ошибаться. Он внимательно смотрит — и спустя минуту отворачивает голову.

— И ты мне не веришь.

Глава 25

Крис

Быть принцем и единственным наследником магического королевства — совсем не легкая и приятная перспектива.

Все детство за мной были приставлены десятки наблюдателей. Да-да, я выразился верно — не нянек или слуг, а именно наблюдателей сканировавших каждое мое действие.

Я должен был лучше всех изъяснять на уроках речи. Идеально и правильно вести себя за столом. Уметь подбирать одежду на мероприятия и тренироваться всегда хотя бы на шаг впереди остальных мальчишек и девчонок во дворце.

А самое главное — мои слова и поступки не должны быть необдуманными и хоть сколько-нибудь расходящимися с мыслями короля.

Поэтому, когда маленький принц прибегал к отцу, и при всех пытался пожаловаться на Зольга или его сына, прилетало именно мне — причем так, чтоб я и думать забыл о своих «выдумках». Зольгарду верили, потому что он взрослый, и брат короля, а мое мнение пока еще формировалось — и со всех сторон я только и слышал, что говорить нельзя, а что можно.

А потом покушения.

Сейчас я даже не могу вспомнить, когда они начались. Может, за два года до моего поступления в академию, а может и больше. Тогда уже все знали, что сын короля родился с силами Меча — но не имеет Пару, а потому уязвим и слаб. И когда на очередной тренировке заговоренный тренировочный меч вдруг сошел с ума и решил вместо фехтования попытаться отрубить мне голову — приняли за случайность. Затем кто-то подсыпал в вечерний чай отраву. Через пару месяцев был «несчастный случай» с моим падением с обрыва. А дальше все стало происходить с перерывами в три-четыре месяца, и мне просто обалденно везло, потому что я все еще был жив. Но и преступнику тоже — потому что его все еще не поймали.

Знаете, почему?