Личный враг человечества. Книга 3. Останется только одна…

– Ты коза! – злорадно заявила жена.

Последовал минутный красномолчаливый ступор, сквозь который было отчетливо слышно хрупанье сеном парнокопытных соседей.

– Ничего не понимаю, как такое могло случиться? Ты, получается, стала – мальчиком. А я, стало быть, девочкой?

– Что ты не понимаешь? Во-первых, я не мальчик, а самец, а ты не девочка, а самка! А во-вторых, ты не о том думаешь. Точнее, ты всегда ни о чем не думаешь! Как мы ими стали, вот в чем вопрос. И как нам без денег отсюда выбраться?

– Вас, дурочек, только одни вопросы к мужчинам по жизни и волнуют. Где деньги и почему о них не думаем. Ощути теперь себя в нашей самцовой шкуре! Вставай и ложись с этой мыслью, как прокормить семью.

– О, посмотри! А вот, как раз тебя доить идут! Сам теперь, почувствуй себя в нашей женской шкуре, – козел захихикал, замотал своими длинными острыми рогами и затряс бородой.

В сарай зашел огромный белокурый детина, с борцовской толстой шеей, со сломанными, торчащими как у чебурашки ушами, и кулачищами как кувалды. Внешне его образ напоминал древнерусского былинного богатыря – с эмалированным ведром в руках, разукрашенным ягодами клубники на бежевом фоне.

– Машка, Машка, Машка! – стал приманивать он меня, шаркая большим пальцем об указательный, на вытянутой в мою сторону руке. – Иди ко мне, не бойся! Два дня как не доенная ходишь, поди, заболят сиськи-то!

– Меня зовут Марик, а не – Машка! – возмущенно проблеял я, со страху пятясь в дальний угол хлева.

А жена, покатываясь со смеху, стала валяться на соломе и истерически бякать. Вот она, по ее мнению, вселенская справедливость – пришла еще при этой жизни! Все-таки, все козлы одинаковые. Даже те, кто недавно ими стал – очень быстро перенимают их характер.

Видя, что я выказываю полнейшее нежелание добровольно отдать молоко повышенной полезности в «нежные, заботливые руки», здоровый орясина растопырил свои грабельки в стороны, и давай меня имать по всему звериному гаражу.

Только зря он полез на бывшего охранника торгового центра, в одиночку справившегося с бандой вооруженных грабителей. Во всяком случае, мне так рассказали сослуживцы, потому, что сам этого не помню. Хоть и в козьем обличье, подстегиваемый страхом перед неестественной унизительной процедурой, мои рефлексы просто заработали на форсаже. Я умудрялся изворачиваться от шейного захвата этого «здорового чемпиона» в самый последний момент, когда казалось, что меня уже загнали в угол.

Несколько раз, на адреналине я перескакивал заботливого дояра через голову. Еще пару раз, проскочил между ног, попутно ткнув рогами в нависающий зад. Дабы, пресечь хулиганское не спортивное намерение его опустить мне на спину. Один раз даже умудрился своими отростками на голове произвести залом руки, с последующим броском через бедро (извиняюсь – через копыто).

В конце концов, в поисках выхода из сложившейся ситуации, я обнаружил открытую дверь со стороны вольера со свиньями. Оставалось только преодолеть двухметровую изгородь из редко сколоченного горбыля, чтобы выйти из замкнутого пространства.

С разгону я запрыгнул на спину уставшему от погони человеку. А оттуда, как северный олень (изображенный на капоте старенькой «Волги») одним красивым прыжком преодолел барьер.

Приземление оказалось неприятным, точнехонько в центр грязевой ванны, окатив при этом не только довольных свиней, но и преследователя вместе со смеющейся женой. Грязь была жирная, густая и черная, с примесью и запахом продуктов жизнедеятельности хозяев вольера. Она залепила одежду и лицо парню, он, матерясь странными терминами, выскочил вон к ближайшему рукомойнику с водой. Кора, недовольно фыркая, тоже отправилась следом, не обращая внимания на то, что сама тут находится на козьих правах.

Выскочив во двор, я стал озираться вокруг. Меня окружали старинные деревенские постройки образца тридцатых годов прошлого столетия.

Старая изба с резными окнами и сенями. Монументальный, приподнятый на толстых деревянных сваях амбар. Сарай с торчащим из него кузовом от какой-то телеги. Уже знакомый хлев с сеновалом на втором ярусе. Туалет – а-ля «библиотека Шрека» с валяющимися вокруг твердыми обложками книг без страниц, не сгодившихся вместо туалетной бумаги. В общем, все из чистого дерева. Хотя, дерево, пошедшее на строительство этого музея, не было сгнившим. Но уже высохло основательно и кое-где даже потрескалось.

– «Что за прошлый век? Это в какой же части Российской федерации так продолжают жить? Может, это заброшенная глубоко в сибирской тайге деревенька старообрядцев, скрывающихся от цивилизации? И так уж они совсем без цивилизации? А это, что за странный флюгер на крыше? Очень напоминает телевизионную антенну… А вот, кстати, и провод, заходящий в дом с наружного столба освещения, как я его сразу не заметил! Значит, старообрядцы, говорите? Мы не так и далеко оторваны от мира».

Тут в сенях появилась седая, высохшая от старости женщина. Увидев меня, она досадно всплеснула руками, и стала приближаться в мою сторону, подманивая краюшкой хлеба.