Личный враг князя Данилова

— Сначала недосуг было, а потом, когда руки дошли, показалось, что уже ничего и не нужно. И кажется мне, Коля, что, когда мы на сто тридцать лет вперед прыгали, с нами еще что-то произошло.

— Знаешь, Луи, я уже не вижу причины удивляться. Раз через время перепрыгнуть смогли, то почему бы и ранам не начать быстро заживать.

Глава седьмая ЛЯДЫ

I

— Вам трудно в это поверить, господа! Да, именно господа! Понимаю, вы привыкли к обращению «товарищи». Я тоже. Я тоже ваш товарищ, коммунист. Да, да — коммунист! Бывший, конечно, но, тем не менее, настоящий коммунист.

Лейтенант фельджандармерии Анатолий Клюк в ладно подогнанной форме стоял перед заключенными лагеря, источая тонкий аромат одеколона. Отлично выбритый, свежий, он воплощал собой успех и уверенность, столь присущую офицерам немецкой армии.

— Мой партбилет! — Клюк достал из нагрудного кармана френча тоненькую книжечку. — Видите, ношу с собой. Немцам он не нужен. Больше скажу, господа советские военнопленные! Служил я в НКВД.

— Врешь…

Голос тих, непонятно, кто просипел это. Но лейтенант не ищет наглеца. В руках у него еще одна книжечка. Сделав четыре шага вперед, уверенным отработанным жестом он развернул удостоверение перед глазами ближайшего заключенного.

— Кто-нибудь еще желает взглянуть?

Но Клюк уже понял, что в этом нет необходимости. Ошарашенное выражение лица солдата в рваной гимнастерке, прочитавшего «лейтенант НКВД», сказало само за себя. Не спеша он вернулся на место. Штандартенфюрер фон Бридель сегодня, несомненно, будет доволен. Спектакль шел по намеченному плану.

— Почему же, господа, спросите вы у меня, офицера доблестной немецкой армии, остались эти удостоверения из прошлой жизни? Советская пропаганда утверждает, что коммунистов, а тем более офицеров НКВД, расстреливают на месте. Как видите, я жив и здоров. И даже чувствую себя неплохо.

Новоиспеченный немецкий лейтенант покачивался с носка на пятку. Автоматчики за спиной замерли, словно каменные изваяния.

— Да потому, господа военнопленные, что немецкой армии нужны умные люди. Да, именно умные люди, и неважно, кем были они в прошлом. Германские войска пришли сюда навсегда. Они принесли с собой европейскую цивилизацию, они будут обустраивать эту землю, и им нужна помощь. Нужен порядок на этой земле.

Клюк снова двинулся, на этот раз вдоль строя, держа паузу, давая возможность осознать произнесенные слова. Дойдя до конца, он обернулся и вновь заговорил.

— Я знаю, что неглупые люди есть и среди вас. Понимаю, они настолько умны, что если я прямо сейчас попрошу выйти из строя тех, кто хотел бы нам помочь строить новую Россию, то таких найдется немного. Но мы сделаем по-другому. Сегодня все, подчеркиваю — все, получат обед, такой, какой должен и будет всегда получать солдат немецкой армии, наводящий порядок на своей земле. Потом вам покажут фильм. Вы сможете увидеть Польшу. Какой она была до прихода вермахта, и какой стала сейчас. Я не буду вас агитировать, господа. Пусть этим занимаются комиссары, которым нечего показать. Вы все увидите сами.

Лейтенант замолчал, обводя строй глазами. Заключенные должны понять, что сейчас он скажет самое главное.

— После этого вас по одному станут приглашать к начальнику блока. Все, кто напишет заявление с просьбой зачислить его в специальный отряд по наведению порядка при фельджандармерии, будет немедленно отправлен к месту дислокации. Уже завтра выдадут чистое нательное белье, мундир, ботинки, пилотку. Обмундированием и питанием будут обеспечивать наравне с германскими военнослужащими. Вы будете получать денежное довольствие.

Клюк смотрел на заключенных и с удовлетворением отмечал заинтересованные взгляды. Сегодня он был в ударе.

— И последнее. Вам не придется выступать против бросившей вас на произвол судьбы советской власти с оружием в руках.

Теперь уже практически все внимательно смотрели на лейтенанта, ожидая продолжения.

— С ней германская армия справится без вашего участия, господа. Отряд не будет направлен на фронт. Его задача — охрана объектов и коммуникаций. Вы будете поддерживать порядок, защищать население от бандитов. Вы будете помогать строить цивилизованное государство! Вопросы?

— А тех, кто не согласится — расстреляют?

Худощавый паренек, волосы черные как смоль, прядь седая.

У лейтенанта мелькнула мысль, что он видел где-то его. А глаза светлые, ненависть спрятали. Гаденыш! Врезать бы сейчас тебе в рыло, так чтобы с копыт сверзился! Да нельзя, все дело испортишь.

— Зачем? — голос спокоен и даже немного доброжелателен. — Мы никого не заставляем. Нам нужны только умные люди. Кто не согласится — останется здесь, но в следующий раз мы уже не приедем.

II