Лида

Лида, значит, всё ещё думала и Нелля Ринатовна как и прежде кочегарила, а Руслан Анатольевич и Сергей Журавлёв молча мерились взглядами и тишина между ними уже потрескивала от нарастающего в геометрической прогрессии напряжения.

Это было красноречивое молчание. В том что ни тот и ни другой не произносили ни звука было что-то угрожающее и трагическое и каждый из мужчин теперь уже ясно понимал, что оба они думают об одном и том же, а именно о том что Журавлёв пришел сюда с претензиями обманутого мужа и видимо намеревался устроить скандал, а может даже и побить Руслана Анатольевича за то что тот целых два года портил жену Журавлёва своим конским членом, хотя если вдуматься то он как раз не портил, а совсем даже наоборот, ублажал её, ну как мог конечно.

Потом, когда Журавлёв уже замахнулся, Руслан Анатольевич наконец-то заметил, что у того в руке столовый нож, но к сожалению не серебряный, а обычный. Сергей ударил его странно, даже можно сказать по-идиотски, ну так будто бы он в детстве боевиков не смотрел и не видел, как бьют ножом настоящие мужики. Ударил сверху, словно хотел по плечу ладошкой шлёпнуть. Нож вошёл в тело Руслана Анатольевича под левой ключицей и разрезал мясо из которого было сделано его тело.

Руслан Анатольевич заорал и отступил назад с ножом в груди. Кровь потекла по рубашке и закапала на пол быстро-быстро. Руслан Анатольевич глянул под ноги и всё вокруг стало тёплым и красным и мебель поплыла перед глазами.

Маша Журавлёва молчала несколько дней. Сергей видел, что жена какая-то сама не своя, но не придал этому значения потому как уже привык к её циклическим кризисам женщины, недовольной половой активностью своего мужа.

В день выписки из больницы Руслан Анатольевич позвонил ей и спросил, что она думает делать теперь и не пронюхал ли чего Сергей. Кое-как поговорили, но дополнительной ясности этот разговор в их жизнь не внёс, хотя впрочем Руслан Анатольевич и не питал на этот счёт больших дикенсоновских надежд. Как истинный материалист и знаток некоторых трудов Кьеркегора он не верил в то что понимания между людьми можно достигнуть путём разговора или спора, или конструктивного диалога ну или как там ещё. Всё это бред и трепалогия и по большому счёту за две тысячи лет христианства ни к чему хорошему вся эта болтовня не привела и чего тогда тут доказывать вообще? Одно время ему казалось, что лучшими формами взаимодействия между людьми являются секс и совместное пение чувственных песен. Но позже он пересмотрел свою точку зрения, поскольку вспомнил что секс бывает причиной всяких гадостей в виде высыпаний и зуда в области паха, а совместное пение может перерасти в ссору или мордобой или просто чёрт знает во что по причине отсутствия музыкального слуха у одного из поющих, и чувства юмора у одного из слушающих. В итоге выходило что-то неутешительное и Руслан Анатольевич плевал на подобные размышления и как любой нормальный мужчина снимал умственное напряжение прогрессирующим онанизмом.

Ну а Маша Журавлёва значит молчала. Надо сказать что при внешнем спокойствии нервы у неё были натянуты как паутинки в бабье лето, ну то есть она уже вся прямо извелась после того раза, когда их Лида вдвоём застукала и теперь Маша казнила себя за то что это ведь она сама пошла в больницу и все беды теперь из-за этого и гадость вообще. Глупо конечно попадать в такие переплёты когда тебе уже сорок лет и дети все буквы алфавиты выучили. Но с другой стороны, когда ещё в них попадать, если до этого ни разу ничего такого не было? Не в шестьдесят же лет, когда все мысли о давлении, да о том как на пенсию прожить и при этом скопить денег на круиз по Волге.