Лидер с планеты Земля

Дальнейшие переговоры вела Анцилла. Об этом мы с ней условились ещё до приезда «хоббитов». Сделка сделкой, а договориться с Лигой о чём-то ещё, выгодном для обеих сторон — упускать такую возможность глава правящего дома не собиралась.

О чём они говорили, я слушал вполуха. Мысли крутились, в основном, вокруг новоприобретённого ордена власти. Торговцы не обманули. Он был и вправду огромный и… настоящий. Я ощущал его каждой клеточкой, чувствовал даже в своём нынешнем состоянии — с нулевым уровнем барьерной энергии. От кристалла веяло такой мощью, что, казалось, он может стереть в порошок средних размеров город. Если, конечно, знать, как с ним обращаться.

Я знал. Но применить эти навыки прямо сейчас означало убить не только себя, но и всё, что вокруг, на пару десятков тин. Чтобы подчинить этот орден, требовалось, во-первых, хотя бы частично восстановиться, а во-вторых, найти ту область пространства, где можно спокойно и безопасно экспериментировать с высокоэнергетическими барьерными артефактами…

Встреча с командорами Лиги завершилась, в общем и целом, благоприятно.

Анцилла договорилась с торговцами о сверхсрочной продаже вооружения для двух десятков гражданских (пока гражданских) корабликов, о фрахте которых уже сообщил Лайерс. «Хоббиты» под эту сурдинку выбили у герцогини какие-то будущие торговые преференции.

— А вы не боитесь, что через пару-другую недель от нашего дома может ничего не остаться? — честно поинтересовалась Анцилла по этому поводу.

— Всё, конечно, может случиться, — не стал спорить Жлобень. — Но мы… — он быстро взглянул на меня, затем на футляр, — …мы полагаем, что риск ещё не настолько высокий, чтобы начинать нервничать…

Когда торговцы ушли, экселенса тут же «насела» на меня с требованием объяснить, что они знают такого, чего не знает она.

Вместо ответа я отворил шкатулку:

— Чувствуешь?

Анцилла смотрела на кристалл больше минуты, неотрываясь, как зачарованная.

— Это… это что-то совсем непонятное. Оно словно манит и в то же время отталкивает. Я и боюсь его, и вижу в нём благо. Мне почему-то кажется, что он действительно может уничтожить весь мир, но может и оградить его от величайшей в истории катастрофы.

Я удовлетворённо кивнул. Мои предположения подтвердились.

— Думаю, ты тоже можешь принять барьер.

— Принять барьер? Что это значит?

— Помнишь, я говорил тебе о флорианских кристаллах власти?

Экселенса нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да. Только этот гораздо мощнее. И ты его чувствуешь, не прикасаясь. Раньше я думал, что на такое способны только рождённые на барьерных планетах, но теперь вижу, что это не так. Точнее, не совсем так.

— Не совсем так — это как?

— Я, Гас, Суйюнь, Паорэ — мы все родом с этих планет, в нас всех есть частичка барьера, мы чувствуем колебания барьерного поля, пусть не всегда осознанно; меняемся вместе с ним, приспосабливаемся, получаем малопонятные окружающим навыки и умения. Мы как бы движемся по его силовым линиям, выбирая для себя самый короткий путь. Одни полагают, что это просто удачливость, другие — что интуиция, третьи — что это благодаря высокому профилю чётной сходимости.

— У меня, между прочим, он тоже высокий, — заметила герцогиня. Как мне показалось, с лёгкой обидой в голосе.

— Я знаю. Но, например, у Луджера он «А плюс», у командоров из Лиги не меньше, у Виллема — «А», столько же у Лайерса и Вирстафена. Тем не менее, барьер они воспринять не способны, я проверял. Но, скажем, у Гаса профиль ЧС всего лишь «Б минус», на целых шесть пунктов меньше, чем у Вирстафена. Однако Гас может свободно пользоваться АЭПом, а Луджер или Вирстафен нет…

— А сколько же тогда профиль у этой твоей Паорэ? — перебила меня Анцилла.

Я мысленно чертыхнулся. Сам, блин, напомнил о ней, придётся теперь опять «каяться и оправдываться».

— Она уже давно не моя. Она своя собственная. И я уже говорил, на Флоре этот профиль не проверяется. Вместо него там используют индекс барьерного сходства.

— Ну, и какое у неё это самое сходство? — глаза герцогини опасливо сузились.

— Сперва было двадцать из двадцати пяти. Потом стало двадцать два. Это примерно соответствует профилю «А два плюс».

— А у тебя? Сколько сейчас у тебя?

— Когда улетал, индекс был двадцать три. Профиль, соответственно, «А три плюс». Как у тебя.

— Но раньше, насколько я помню, он был на два уровня ниже. Так? — продолжала допытываться Анцилла.

— Так.

Герцогиня молчала почти полминуты. Всё это время я клял себя самыми распоследними словами. Из-за моей несдержанности наш разговор зашёл совсем не туда, куда нужно. То ли в моей подруге проснулась банальная ревность, то ли это у неё просто от перенапряжения последних недель…