Лидер "Свободы" 2 (СИ)

За следующие три минуты, Асман Люфти-Паша наговорил Живчику на три смертных приговора. Графа Орлова облили ещё одним ведром компрометирующих помоев. Жадно скрипели карандашами журналисты. Никогда не думал, что этих акул пера можно заставить сидеть тихо и не дёргаться. А надо всего-то дать им кусок мяса, да пожирнее.

— Увести! Обоих, — глава ИСБ Воронежа зло кивнул сначала на наместника, а потом на поникшего графа Орлова. — Чую, сегодня ночью закроется не один десяток висяков. Подумать только! Даже людьми с Пруссией торговать додумались.

Панкратов тяжело вздохнул, взял молоточек судьи и стукнул им.

— Суд удаляется…

— Подождите! Я не закончил, — встаю из-за стола и обращаюсь к Псову. — Простите, я опять забыл ваши имя отчество.

Толстячок в чёрной мантии, напрягся похлеще уводимого графа Орлова. Конвоиры ИСБ к слову остановились и удивлённо посмотрели на своего шефа.

— Псов Яков Александрович, глава ИСБ Воронежа. Пора бы уже запомнить, молодой человек.

— Яков… Ксандарович, скажите, это ваш сотрудник? — указываю на Митрофана, встретившего меня около Разлома. — Вы в курсе, что он находится в сговоре с наместником? Ему за содействие обещали моё артефактное хранилище.

Ух, чёртовы акулы пера! Вспышки фотокамер журналистов на секунду ослепили. Затылок заскребло! Причём конкретно так заскребло, что аж в глазах помутнело и я без сил рухнул на стол.

Фразочки: «Это сенсация!» — утонули в поднявшемся шуме. Момент, как повязали Митрофана, я упустил. Слишком уж быстро двигаются помощники Псова. И да, этот взяточник только что попытался меня убить! Помешала каменная игла пробившая Митрофану ботинок. Её я потом также незаметно убрал обратно в пол.

Панкратов пробурчал что-то неодобрительное про китайские негаторы и снова стукнул молоточком.

— Суд удаляется…

Конечно удаляется. Этот Митрофан в показаниях написал, что я оказал сопротивление при аресте. Когда из карцера забирали, я ещё разок коснулся его часов. Псов теперь смотрит на журналистов как на змей. На кону теперь его репутация, как главы ИСБ Воронежа! А журналюги будто с цепи сорвались и сыплют вопросами.

— Подождите! Я ещё не закончил, — прерывая судью и скрипя стулом, я поднимаюсь из-за стола. — Мне ещё есть что сказать.

Уже поднявшийся с места Панкратов с какой-то опаской смотрит на кресло судьи. Да, интуиция его не обманывает! Арбитр и сторона обвинения ушли из зала суда в наручниках. Глава Имперской Службы Безопасности, сверкая глазами, о чём-то шепчется с журналистами. У кого-то без причины вышли из строфа фототехника и диктофоны. Воздух уже чуть ли не дымится от напряжения.

Остался не озвучен ещё один вопрос. Какого чёрта все кого я спас в Гигахрущёвке вдруг разом обвинили меня в связи с Чернобогом? Почему нас назвали второй волной? Почему судья не обмолвился о четвёрке, первой вышедшей из Разлома?

Панкратов хмурится, на стул не садится и переводит взгляд на меня.

— Господин глава Ассоциации, — указываю рукой на притихшего секретаря суда. — А это нормально, что секретарь суда в моей голове ментальным навыком B-ранга копается? Меня прямо так и тянет сказать, что я виновен.

Ещё до того, как я закончил фигура Панкратова размазалась в воздухе. Что-то заорал Псов, конвоиры с заключёнными бросились к выходу. Виктор прыжком с места повалил меня вместе со стулом на пол.

Панкратов двигался чертовски быстро! Оказавшись рядом с секретаршей он ловким шлепком отправил её в нокаут. Но было уже поздно. Чёрная дымка вырвалась из глаз и ушей девушки. Псов швырнул в сгущающуюся кляксу, какую-то технику света и та протяжно завыла. Панкратов одним движением руки отбросил тело секретарши в угол. Спустя секунд пять, оно взорвалось, снеся две стены. Стол перевернут, рухнул на пол портрет императора, с потолка сыпется штукатурка.

Орут журналисты. От ужаса или от счастья, не понятно. Их окатило ошмётками плоти. СБшник Яков похож на демона войны. Всё лицо перепачкано кровью и гарью от взрыва. Одежда порвана. Псов прикрыл своим доспехом духа гражданских от основной ударной волны.

Виктор помог мне подняться на ноги и сразу активировал свой доспех духа. Теперь очевидно, что секретарша всё это время являлась ещё одним агентом глубокого внедрения от культа Чернобога. Вон как журналисты воют! Опять же от счастья или от страха, не понятно. Скорее всего с помощью этой дамочки, второй волне Охотников из Разлома промыли мозги, подкорректировав воспоминания.

Панкратов хмур. Я прямо-таки вижу, как реальная картина прошедших событий пазлами складывается в его голове.

— ТИШИНА! — глава Ассоциации рыком затыкает толпу журналистов. — Суд удаляется на совещание! Камеры и микрофоны сдать. Теперь это улики по новому делу о культе Чернобога. Всех свидетелей опросить. А ты, Самойлов, лучше помолчи! Ей богу, ещё одной фразы «мне есть что сказать», зал суда уже не выдержит.

Даже так? Ну тогда…

— Мне есть что сказать…

— САМОЙЛОВ! — рычит Панкратов, вытащив из пустоты меч.