Лидия

Но солнце, вместо того, чтобы исчезнуть, пройдя сквозь своды, застыло под потолком, и ведущий торжественно произнёс:

— А теперь снова сделаем невозможное и перенесёмся на сотни лет вперёд, когда именно здесь, с этой самой точки, можно будет наблюдать полное солнечное затмение.

Лида зевнула, прикрыв рукой рот.

Солнце под куполом вздрогнуло, и с одной стороны его стала затягивать ровная темнота — тень от блуждающей Луны. Ведущий что-то говорил, но я уже слушал; Лида тоже с интересом смотрела в потолок. Тьма медленно поглощала солнце — через секунду оно уже превратилось в яркий горящий полумесяц, как народившаяся луна, а спустя ещё одно мгновение от него осталась лишь тонкая исчезающая полоска света.

После этого тень полностью заслонила солнце.

Какое-то время — не дольше, чем длится взволнованный вздох — под куполом висела страшная чёрная луна. Но потом искусственное небо над нами погасло, сгустилась темнота, даже зажглись робкие неуверенные звёзды, и над чёрным диском луны расцвела пылающая солнечная корона, яркий, красивый нимб, который переливался и дрожал, как последнее дыхание.

— Полная фаза затмения, — рассказывал электронный ведущий, — длится лишь несколько минут. Мы просто помолчим это время, с восторгом любуясь воцарившейся среди дня ночью.

Огромное чёрное солнце горело, доживая свои последние мгновения, источая прощальный свет.

— Пока в столице царит ночь, — продолжал ведущий, — тень от Луны со скоростью километр в секунду движется по пригородам и…

— Он же обещал помолчать, — шепнул я, усмехнувшись.

Но Лида лишь быстро посмотрела на меня и прислонила указательный палец к губам.

Наконец, тень начала спадать, загорелся яркий серп освобождённого солнца, просветлело полимерное небо, погасли фальшивые звёзды.

— Это было… — прошептала Лида.

Солнце полностью освободилось от чёрной кошмарной мантии и, вспыхнув, как сверхновая, устремилось к вершине купола, продолжая свой абсурдный восход. Над ними теперь горело пустое голубоватое небо, как в засушливый день.

Несколько секунд ничего не происходило, ведущий выдерживал бессмысленную паузу, а потом радостно объявил:

— Благодарим вас за посещение…

Кресла спинок с протяжным шипением поползли вверх, принимая вертикальное положение; зажглись над дверями деловитые зелёные таблички. Мы с Лидой влились в нетерпеливую толпу, которая уже толкалась у выходов. Можно было подумать, что все присутствующие опаздывают в другой космический театр, на другой сеанс.

— Ну, как тебе? — спросил я Лиду, когда мы выбрались, наконец, в заполненный людьми коридор. — Честно говоря, не совсем то, что я…

— Мне понравилось, — сказала Лида.

Она взволнованно пригладила свои чёрные волосы и улыбнулась.

— Понравилось? — спросил я. — Звёзды?

— Звёзды не очень, — рассмеялась Лида. — Слишком уж всё было… театрально. Но затмение… Это было очень красиво. К тому же звёзды мы можем увидеть и сами, а вот до следующего полного затмения точно не доживём.

Мы вышли на улицу.

Был уже глубокий вечер, рекламные экраны на крышах показывали, как заведённые, одинаковую постановку — фактурную бутылку содовой, у которой взрывалось горлышко, выпуская в воздух бурный пенистый фонтан, снова и снова, вздрагивая при перемене кадра и начиная всё с самого начала. Под монорельсом вытянулась сверкающая неоновая полоса, указывающая поезду направление пути. Включились фонари и лампы на стенах. Город заливало искусственным светом, но на тёмном облачном небе горела одна-единственная звезда.

— Марс, — тихо сказала Лида, улыбаясь. — Или Венера?

— Ты знаешь, — начал я, — на самом деле солнечные затмения происходят несколько раз в год. Нужно просто выехать из Москвы, чтобы увидеть затмение. Тут дело в том, что тень от Луны не такая большая и…

Лида рассмеялась.

— Это всё ромовый коктейль.

— Я и не сомневался, — сказал я.

— Но, — задумчиво сказала Лида, — честно говоря, я всё равно хотела бы прийти сюда ещё раз.

— Значит, придём сюда ещё раз, — сказал я.

Лида как-то странно посмотрела на меня. Её похожая на портфель сумочка висела теперь на другом плече.

Я вздохнул и осторожно, как будто боялся, что она оттолкнёт меня, стоит мне сделать лишь одно неверное движение, взял её за руку.

77

Мы ходили на солнечное затмение ровно двенадцать раз. Я не понимал, чем же это наигранное зрелище понравилось Лиде, да и сама она не слишком охотно пускалась в объяснения. Было во всём этом что-то безумное — раз за разом возвращаться в переполненный космический театр, чтобы посмотреть, как голографическое солнце превращается в пугающий чёрный шар. Но Лиде эта постановка не надоедала, а мне было всё равно, куда с ней идти — лишь бы она была довольна.