Лидия. Головная боль академии. Книга 2 (СИ)

Теперь уже замер статуей Лессар. И меня корёжило от осознания, что сейчас я сделаю больно ему.

— Почему? — и тяжёлый, как айсберг, взгляд на меня.

— Мой отец тоже носил фамилию аль Азакорнесс… — тихо призналась ему.

— Ты шутишь? — Лессар отмер, заметался туда-сюда по комнате, затем сел на кровать и схватился за голову. — Как такое возможно? Я точно знаю, что мой отец погиб. Матери принесли похоронку с фронта и компенсацию. Тела военных сжигались на месте гибели, чтобы те не превратились в гулей, но… если бы выжил, он вернулся бы к нам. Он погиб до того, как тебя зачали.

— Наши отцы братья. Поэтому мы с тобой так похожи. Сам понимаешь, что это значит. Я… Я и подумать не могла, что такое может быть, — и тут моя истерика снова прорвалась сквозь толщу самоконтроля.

Лессар сжал меня в объятиях, теперь уже без намёка на интимную близость. Сколько мы просидели вот так в обнимку в не слишком удобных позах, я не знаю, но у меня успела затечь левая нога.

— Знаешь, за ночь я перебрал всевозможные причины твоего бегства. Ни на минуту не сомкнул глаз, всё разбирал в уме сказанные тебе слова и не мог понять, чем же тебя обидел. Но мне и в голову не пришло, что мы родственники, — он процитировал Лессар слова гадалки из Нортмора: — «Счастье к тебе пришло! Родственная душа, что за тобой и в огонь, и в воду! Любовь, чистая и верная. Да только это не то, что ты думаешь, а другое!»

— Да уж. Такое «счастье», что хочется плакать, — горько усмехнулась я. — Как звали твоего отца?

— Делиас. А твоего?

— Э-эм… Прежде чем рассказать тебе о папе, я обязана взять с тебя клятву о неразглашении.

Лессар кивнул, достал из голенища кинжал, полоснул им себе по ладони и произнёс:

— Клянусь, что ни словом, ни знаком, ни намёком не выдам вашу тайну, пока она является таковой. Буду молчать о ней под страхом смерти.

Порез засветился и зажил. Лорена приняла клятву.

— Моего отца зовут Лиссабиниэль. Сейчас он носит фамилию де Фиарби.

Теперь настала очередь Лессара подскакивать, будто его ошпарили.

— Так ты… Ты… Вот почему…

Что «ты» и «почему», я не поняла, но постаралась ответить просто и без высокопарных речей:

— Я наследная герцогиня Лидия де Фиарби. Но я не пользуюсь своим положением и материальными возможностями моих родителей.

— Даже не знаю, что сказать, — Лессар снова сел на кровать, ссутулился и невидящим взглядом уставился в пол.

— Вчера я сказала тебе правду: я люблю тебя. Не сердись, но мне пришлось рассказать о нашей ситуации папе. Сначала я решила, что ты его сын, но, к счастью, это оказалось не так. Но суть в другом: папа предложил провести ритуал, определяющий степень родства. Вдруг всё не так печально?

— Слышал про такой ритуал. Насколько знаю, его проводят только чистокровные эльфы.

— Мой папа полукровка, как и твой. Поэтому ритуал проведёт дедушка.

— Так, погоди… — Лессар, растерянный и взволнованный, повернулся ко мне, — Мой дед жив?

— Нет, — я покачала головой. — Тиллатариэля (так звали нашего общего деда) и его жену прилюдно казнили лет тридцать назад. Но мой дедушка Тернариэль, бабушкин муж, — тоже чистокровный эльф.

— Принц?! — тут самообладание Лессара окончательно рассыпалось на осколки.

— О, не переживай. Дедулечка у меня замечательный!

— Значит, ты моя кузина, — подытожил он, хотя, судя по растерянному голосу, в голове у него это не укладывалось.

— Да. Но никто в академии не должен об этом знать. Даже в ректорате не в курсе, — предупредила его.

— А твоя подруга?

— Мы вместе росли. Она посвящена в тайну.

Лессар покивал и снова склонил голову.

— У-у-у… Какие вкусные эмоции! Какая драма! — из шкафа бесцеремонно выплыл сэр Гамильтон.

— Кыш пошёл! — отмахнулся Лессар.

— Подожди, не прогоняй, — вступилась я за призрака и обратилась к нежданному гостю: — Я так поняла, вы питаетесь эмоциями?

— Да, — подтвердило привидение. — Также я способен впитывать магические следы и даже ощущать эманации смерти!

И тут мне стало ясно: сэра Гамильтона надо хватать! В смысле, активно сотрудничать с ним.

— Это потрясающе! — огнём в моих глазах можно было осветить комнату. Переживания по поводу разбитого сердца отступили на второй план. — Представляю, какую кладезь историй вы храните в уме!

— Немало, да, — приосанился призрак.

— Как же так получилось, что вы стали призраком? Наверное, нелегко существовать без телесной оболочки?

— Увы, я погиб во цвете лет, — на вид ему можно было дать лет пятьдесят-шестьдесят, так что по поводу «цвета» он явно преувеличил. — Меня убил сам Хаос. Эту битву я проиграл, но… Моя душа ему не досталась! И иногда моя жизнь даже похожа на настоящую: в последний день лета я пугаю адептов, и поглощённая энергия позволяет мне управлять материальными предметами. Эх! Самый счастливый день в году… Я всегда его так жду… Так жду…

— Что же в остальное время?

— А, — он печально отмахнулся. — Скудные крохи, которых не хватит даже чтобы пошалить.

— Сочувствую. И уверена, мы обязательно придумаем, как вам помочь! Скажите, вы умеете становиться невидимым?

— Ну, разумеется. Какой же призрак это не умеет?

В моей голове уже начал вырисовываться коварный и крайне рискованный план…