Лидия. Головная боль академии. Книга 2 (СИ)

— Позволь мне верить, что всё будет хорошо, — я положила накрыла его лапищу своей рукой. — Расскажи мне о себе? Где ты родился? Как так получилось, что ты заразился тьмой?

— Мои мать и отец встретились в госпитале, когда мама сломала ногу. Отец был слабым магом, работал младшим штатным целителем в госпитале. Маме было двадцать восемь, она работала поваром у господ. Встреча с отцом полностью изменила её жизнь.

— Она ведь не маг?

— Нет. И никогда не была. Бурный роман лишил маму работы, а отец, одержимый идеей стать частью высшего общества, искал варианты возвыситься.

— И как медик сумел достать тьму, — догадалась я.

— Да. Он ввёл себе инъекцию. Подробностей не знаю, но после того, как коллеги стали подозревать отца в незаконной деятельности, они с мамой пустились в бега и осели в пиратских землях. Отец завоевал уважение местных бандитов, организовал свою разбойничью шайку и промышлял разбоем и грабежом. К тому моменту как он провозгласил себя правителем, мама забеременела мной. Она слишком поздно поняла, что отец сходит с ума, и от их былых отношений не осталось ничего. Он бил её, запирал, запрещал общаться даже с прислугой. Мама сбежала чудом, во время нападения на крепость отца. Ей показали подземный ход, и она использовала шанс.

— Получается, ты никогда не видел отца?

— Видел. Мне тогда было лет семь. Он нашёл нас, но нам помогла спрятаться крёстная. Я тогда испытал первобытный ужас. Все остальные эмоции отключились. Я сразу его узнал.

— Почувствовал тьму?

— На интуитивном уровне. А ещё он был безумен.

— Сейчас он мёртв?

— Полагаю, что да. С таким безумием долго не живут.

— Твоя мама не маг. Как так получилось, что она не заразилась тьмой и не умерла?

— Не знаю. Возможно, у неё тоже иммунитет к тьме. А я уже родился таким, и тьма изначально была частью меня.

И тут мою голову посетила мысль, что, может, я поступаю неправильно? Может, для опытов мне нужно использовать крыс, уже рождённых с тьмой?

Результаты экспериментов могут в корне отличаться от нынешних!

— Я изучу этот вопрос, Эд.

— Спасибо. Однажды из-за меня умерла девушка, которую я всего лишь поцеловал. Тьма погубила её жизнь всего за день.

Мы говорили о чём-то важном и не очень и незаметно для себя уснули, да так крепко, что разбудил нас хлопок двери и убитый горем женский вой:

— Э-дри-а-а-ан… а-а-а! Я не переживу! Не переживу-у-у!

Глава 17. Я люблю тебя до слёз

Лидия

Эдриан вскочил с постели, виновато шепнул мне, чтобы спряталась, и выскочил из спальни.

Интересно, куда здесь прятаться? В тумбочку? Под кровать?

Недолго думая, я выбрала второй вариант, хотя, по-хорошему, надо переодеться в платье, накинуть мантию и бесстыже наблюдать.

А под кроватью… Так-так-так! Оч-чень интересно! Какая интересная подборка журналов…

«Погибель в сетчатых чулках», «В омуте страсти», «Касаясь запретного», «Верхом на жеребце»… Издания в глянцевых обложках и с картинками. Страницы потрёпанные, не раз и не два «читанные».

Да-а-а… Суровые будни одинокого мужчины.

Как многого я о тебе не знала, дружочек мой!

Хотела заржать в голос, но вспомнила, что к нам нагрянула моя будущая свекровь, и прислушалась:

— Барт сообщил мне, что тебя больше нет, ы-ы-ы… Что ты — это больше не ты, и тебя придётся уби-и-ить! — рыдала женщина.

— Мама, всё в порядке. Я справился с приступом.

— Ох, Эдриан, Барт сказал, что своими глазами видел, как ты… ты…

— Я поговорю с ним и всё объясню. У меня хорошие новости, мам, — я думала, что он расскажет родительнице обо мне, но ошиблась: — Зальевар, который варит для меня зелье, изобрёл вакцину, которая избавляет от тьмы раз и навсегда. Есть нюансы, и формула ещё дорабатывается, но вакцина уже работает, — больше всего меня поразило даже не то, что он рассказал матери, а то, как. Его голос звучал нежно, с нотками заботы и тревоги о родном человеке. Нет, я не ревную, но… со мной он ведёт себя совершенно по-другому.

— Эдриан, это же… Это же чудесно! — воскликнула та. — Ты сможешь завести семью и больше не будешь одинок!

Почему во фразе «завести семью» мне явственно слышатся проблемы?

Мне больше нечего было здесь делать. Мать Эдриана уходить не собиралась, а моим ушам и так тепло, чтобы их греть.

Я прокралась к выходу и была такова.

Итак, какие у нас выводы: старик де Уолш собирается поднять бучу, потому что думает, что Эдриана поглотила тьма; мой возлюбленный почтительно относится к матери, и я опасаюсь, как бы он не стал жертвой её манипуляций.

Утро было раннее, и кроме постовых, в коридорах никого не было.

Первым делом я сходила в душ и переоделась, затем, не позавтракав, побежала в лазарет извиняться перед проректором.

Старик ещё лежал в постели.

— Здравствуйте, — моё лицо было правдиво виноватым. — Я пришла извиниться за вчерашнее.

— Глупая влюблённая девчонка! Ты не знаешь, что творишь! — прорычал Бартоломью де Уолш.

— Увы, знаю. Я зельевар, и работаю над лекарством от тьмы. Скоро господин Дарс полностью излечится от своего недуга. Сейчас он в порядке. У него магическое истощение, он почти ничего не помнит, но в остальном всё в норме. Тьма отступила.