Life Goes On

Паркхерст соскользнул с сиденья. У него были синяки на лице и оторван рукав куртки. Тоффиботтл вышел с другой стороны и врезался в дверь кабины, не имея возможности что-либо видеть закрытым левым глазом.

 

Глава 25

 

— Что случилось?

Паркхерст бросил первый пакет. — Полный успех.

— Они сломали мне пальцы, — простонал Тоффиботтл, который, тем не менее, был в состоянии играть в «передачу посылки» с остальными из нас, и в течение пяти минут я понял, что Кенни Дьюкс и Джерико Джим вышли из Подснежного леса вовремя, но, не услышав никакого шума, машина В, мчавшаяся по переулку к ферме Бакшот, стояла, спрятанная в мертвой зоне. Паркхерст, который высадил их полчаса назад, вместо того, чтобы стоять на перекрестке, как ему сказали, наблюдал за подъезжающей к ферме машиной В, а затем последовал за ней на случай, если он понадобится им в качестве подкрепления. И было хорошо, что он это сделал. Эта гибкость мышления доказала, что он настоящий сын Моггерхэнгера. Обе машины были замечены, когда они выезжали на переулок. В окне наверху появился дробовик, но стойкие приверженцы Моггерхэнгера зигзагами, как ящерицы, подошли к дому и добрались до двери целыми и невредимыми.

При таком шуме Кенни Дьюкс и Джерико Джим бросили сигареты и проскользнули через заднюю дверь, чтобы заняться своими делами. Они обезоружили двух мужчин, у которых были дробовики, но членов Банды «Зеленых Ног» оказалось больше, чем ожидалось, и произошла драка. Первое, что сделал Паркхерст, когда вошел, — это перерезал телефонный кабель, а затем ударил коленом одного из парней, который потянулся за рацией. Он вышвырнул радио из окна, и в вечернем воздухе потрескивали атмосферные звуки. По всему дому шла драка, и выбравшийся на улицу парень из «Зеленых Ног» бросил спичку в бензобак «Ягуара», который взорвался. Вторая машина тоже получила повреждения, но не настолько серьезно, чтобы ею нельзя было пользоваться.

— Я знавал промахи и похуже, скажу вам, — сказал Паркхерст.

Холодный ветерок пронесся над изгородью. Водители немногих проезжающих машин, должно быть, усмехнулись при мысли о сломанном «роллс-ройсе». Мигающий свет пикапа был настоящей находкой, хотя нам повезло, что местная полицейская машина не остановилась во время своего ночного выезда и не спросила, все ли у нас в порядке, хотя, возможно, Лэнторн посоветовал им остаться подольше за чаем и дартс в эту ночь.

Паркхерст хлопнул ботинком и громко рассмеялся, предполагая, что в он своей стихии и вернулся к жизни. — Забери, Майкл, все три миллиона. Или это четыре? Не врезайся в бензовоз, не засыпай за рулем и не отправляйся на лодке в Испанию. Богу это не понравилось бы.

— За такую вещь ему бы влепили по запястью, — засмеялся Тоффиботтл, все еще сжимая пальцы.

Моя температура поднялась до сорока градусов.

— Мне нужно отвлечься от своей скучной жизни.

Джерико хихикнул. Мы чудесно провели время. Мы смеялись всю дорогу, день рождения, полный пощечин. Кенни мочился от смеха, его спутанная голова, старые шрамы от бритвы, отсутствующие зубы и руки осьминога отчетливо виднелись в свете фар пикапа. Тоффиботтл прыгнул в такси и подал сигнал. Я сел в «Роллер» и просигналил. Дисмал поднял голову, и я толкнул его вниз. Он завыл, и они разразились еще большим смехом, думая, что я подражаю собаке. Наверное, вся деревня слушала и гадала, покажут ли их на следующий день по телевизору.

Я тронулся без предварительного набора оборотов и ткнул Дисмала.

— Не показывай свой подгузник, а то тебе его прострелят.

Я уже был в пути, позади не было ни машин преследования, ни даже машины сопровождения, которая могла бы попрощаться со мной. Теперь им было плевать, потому что  все более или менее в порядке. Пройдя милю, я свернул налево и проложил по компасу курс на запад-северо-запад в сторону коттеджа «Пепперкорн», находящегося примерно в ста милях отсюда. Я почувствовал такое облегчение, что чуть не врезался в живую изгородь, но левое переднее колесо заскочило в обочину — и выкинуло меня на улицу. Это разбудило Дисмала.

— Ничего страшного, — сказал я. — Продолжай спать.

В одиночку я мог бы проявить неосторожность и закрыть глаза, врезаться в стену, выстрелить в скалу, поцарапать бензовоз и загореться, но я не мог допустить, чтобы что-нибудь случилось с Дисмалом, животным, которое никому не причинило вреда.  Он лизнул мне руку и снова лег.