Лифт Me Up (СИ)

Вели себя, как дети с взрослыми потребностями, совершенно забыв о том, что на нас охотится весь медийный мир. Весь Нью-Йорк стоял на ушах и искал разлучницу, а мы щеголяли прямо перед носом у камер.

***

Возможно, такая самоубийственная тактика и спасала нас. Если хочешь спрятаться, оставайся на виду. А мы просто мозолили глаза окружающим. Нет в Нью-Йорке места лучше для того, чтобы смешаться с толпой, чем Кони-Айленд в разгар сезона. Мы отправились туда с самого утра.

Гениальная мысль проведать парк развлечений посетила за очередной винной дискуссией. На сей раз под раздачу попал Питер Страуб и его неумелые диалоги. Я стояла на позиции Стивена Кинга и доказывала Алексу, что Страуб записывает разговоры так, будто его герои ржавые роботы. Он пытался смягчить мою убийственную критику, приводя в пример «Талисман» и «Черный дом» (оба романа написаны в соавторстве с Кингом). Сомнительный аргумент, но я уступила Капраносу, смягчив выводы. Пусть уверует в силу своей мысли. Литературная дискуссия переместилась в сторону обсуждения сюжета, и Алекс признался, что ни разу не был на Кони-Айленде.

Позади осталось колесо обозрения, карусели, павильоны ужасов, комнаты с зеркалами, тонны сладкой ваты, орешков и галлоны кока-колы. Плохо я влияю на британского подданного, еще несколько хот-догов с бургерами и полностью ассимилирую его с американским населением. Я тут же покачала головой, отгоняя наваждение. Кому нужен Алекс Капранос без акцента?

Сумерки спустились над Бруклином, а мы не испробовали и половины удовольствий. Пора бы возвращаться домой, пока еще в состоянии передвигаться и не прилипли к лавочке от количества съеденных сладостей. Но пошли мы неправильной дорогой. На пути появился тир. Не могу я пойти мимо, не постреляв, ничего не поделаешь. Я потащила своего спутника к павильону в духе «Людей в черном». Стреляешь по пришельцам, игнорируешь гражданских. Алекс решил, что делом чести будет выиграть мне плюшевого медведя, но стрельба явно не входила в круг его достоинств. Ему выдали утешительный приз в виде съедобной жвачки и снисходительно улыбнулись.

Я взяла инициативу в свои руки, не то, чтобы меня интересовал огромный пушистый розовый медведь. Ему бы я с удовольствием прострелила голову в первую очередь. Нет. Просто захотелось взять реванш за проигранный спор о Милтоне и его «Ареопагитике». Брутальной женской силой. И сняла всех врагов расы человеческой за половину предоставленного времени. Владелец тира ошарашено протягивал мне медведя, Алекс все никак не мог выдавить из себя ни слова, все пережитое кипело внутри и не поддавалось озвучиванию.

- Я родом из Техаса, детка, - объяснение, достойное Пулитцера. – У нас стрелять учатся сразу, как только начинают ходить, а первым подарком новорожденному становится пистолет деда-прадеда.

- Вот вам и Энджела Я Не Люблю Огнестрельное Оружие Кармайкл!

- Охотится с дедом – это одно, а стрелять в людей – совершенно другое. Особенно, когда знаешь, на что способен. – Не считаю, что в подобном случае уместно шутить. Но все-таки снимаю напряженность своего резкого замечания: - И не виновата я, что единственным ребенком в семье оказалась девочка. Пришлось заменять разочарованному дедушке внука и стрелять оленей. Иначе не видать мне престижной частной школы и Йеля.

- Значит, политика у Вас в крови, мисс Кармайкл.

- А еще неудовлетворенные первобытные инстинкты и пристрастие к дуэлям посреди пустынных улиц техасских городков с перекати-полем, - пополнила список пороков я и потащила Алекса подальше от страшного медведя и его хозяина, который чуть ли не слезу пустил, протягивая мне сомнительный приз.

- Давай сделаем вид, что вторую часть я не расслышал, кровожадная ты моя, и обсудим инстинкты с возможным их удовлетворением.

- Возможным? Капранос, нарываешься!

Мы спускались в метро и препирались, как дети малые, привлекали к себе ненужное внимание, кто с раздражением, а кто с улыбкой наблюдал за представлением на ступеньках. Дети тыкали пальцами, их родители вспоминали свои молодые и бурные годы, но никому в голову не приходило доставать камеру. Чтобы отвести подозрения от своей особы, веди себя, как идиот.

- На что, Джелли?

Хотела бы я сказать на грубость, но его рука у меня на бедре и вкрадчивый голос с томным придыханием над ухом. Разрази тебя гром, каверзный шотландец. Ибо меня уже разразило.

В вагоне метро разыгрываемое нами безумие прибавило в рейтинге пару пунктов, и я молилась, чтобы до нужной станции у нас хватило ума не повысить градус до той степени, чтобы пассажиры со спокойной совестью могли вызвать на нашу голову полицейского. Алекс продолжил поглаживать мое бедро, а другой рукой выписывал нечитаемую вязь у меня на ногах, которые предусмотрительно переместил поближе к себе на колени. Его голос продолжал отключать предохранители социальных норм у меня в голове. Я все еще старалась не подавать плохой пример подрастающему поколению и только крепко держалась за воротник его пиджака, будто он поможет не скатиться в пучину непристойного поведения. Да, выкрутилась, и получилось почти культурно.