Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков

Дабы не путаться в дальнейшем в наименованиях, переименованиях, преобразованиях, упразднениях, возрождениях и прочих пертрубациях ведомств, служб, управлений, отделов, расскажем в одной главе о тех реорганизациях, что имели место в органах государственной безопасности в последующие восемь лет.

15 марта 1946 года порожденные революционной романтикой «народные комиссариаты» — наркоматы и, соответственно, наркомы прекратили свое существование[152].

Отныне центральные ведомства государства стали именоваться на зарубежный (а также на российский дореволюционный) манер министерствами, а их руководители — министрами.

То было не просто механическое переименование, но акт важного государственного, даже международного звучания. Разгромив нацистскую Германию и сделав весомый вклад в победу над империалистической Японией, Советский Союз стал воистину великой державой, не только одним из учредителей Организации Объединенных Наций, но и постоянным — навечно! — членом ее Совета Безопасности, наделенным наряду с Великобританией, Францией, США и Китаем правом вето. Новое наименование правительства страны — Совет Министров СССР — сразу подымало, и значительно, его авторитет в глазах мирового сообщества. Тем более, что председателем Совмина был и оставался до самой смерти Иосиф Сталин, сохранивший к тому же за собой и скромно звучавший пост руководителя, а если попросту — вождя, секретаря Центрального Комитета правящей (и единственной) политической партии. (Стоит напомнить, что Сталин никогда не подписывался под публикуемыми в печати документами как «Генеральный секретарь», но просто «секретарь ЦК».)

Народный комиссариат государственной безопасности СССР превратился в Министерство государственной безопасности СССР (МГБ СССР). Соответственно, нарком генерал армии Всеволод Меркулов стал министром МГБ и пробыл в этой должности аж два месяца. Потому как Сталин решил заменить его на этом посту одним из своих бывших заместителей по Наркомату обороны и начальником Главного управления контрразведки «СМЕРШ» Виктором Абакумовым.

Сталин назначил Абакумова с дальним прицелом. Меркулов, общеизвестно, был «человеком Берии», а Берия набрал за последние годы слишком большую силу и умело одной пользоваться. Такого Сталин никогда не допускал и допускать был не намерен и впредь. Тем более, что прекрасно знал: по уму, способностям и волевым качествам Берия на голову выше Маленкова, Жданова, Булганина и прочих вождей второго и третьего плана, вроде Шверника или Андреева. Потому и посадил на два ключевых, сегодня сказали бы «силовых ведомства» — МГБ и МВД — новых министров, не входивших ни в Политбюро, ни ранее в ГКО и обязанных своим возвышением только ему, Сталину[153].

От повседневных дел обоих министерств Берия был таким образом отстранен, однако и Абакумов, и Круглов, и все прочие ведомственные руководители, а также первые лица на местах, обязаны были незамедлительно выполнять все требования, указания, распоряжения заместителя председателя Совета Министров СССР Берии, как главы строго засекреченной (но не для указанной категории ответственных работников) программы создания атомного оружия. В этой должности он был наделен громадными правами и полномочиями. К тому же, на первом послевоенном Пленуме Центрального Комитет ВКП(б) Берия был из кандидатов переведен в члены Политбюро.

Что же касается Меркулова, то Сталин почти год продержал его в резерве, после чего назначил начальником Главного управления советским имуществом за границей (ГУСИЗМ)[154]. Тогда же его первым заместителем назначили Богдана Кобулова, просто заместителем — Владимира Деканозова. Управление кадров ГУСИЗМ возглавил бывший начальник следственной части по особо важным делам НКГБ СССР Лев Влодзимирский.

Первым заместителем министра госбезопасности СССР вместо Богдана Кобулова был назначен еще в декабре 1945 года (естественно, тогда еще НКГБ) генерал-лейтенант Сергей Огольцов, до этого работавший наркомом госбезопасности Казахстана.

Вместе с Абакумовым влился в МГБ и сам «СМЕРШ», правда, утратив при этом свое грозное название. Контрразведка в вооруженных силах теперь именовалась Третьим управлением. Внешняя разведка и контрразведка получили статус Главных управлений, сохранив прежнюю нумерацию Первого и Второго.

Впавший в немилость Павел Фитин, как уже отмечалась ранее, был переведен на малозначительную должность на периферию. В течение двух с небольшим месяцев начальником разведки числился генеал-лейтенант Петр Кубаткин, всю войну возглавлявший органы государственной безопасности в блокадном Ленинграде. Самокритично посчитав себя малокомпетентным в проблемах внешней разведки, Кубаткин упросил нового министра его от этой должности освободить[155].

Начальником ПГУ стал руководитель многолетний контрразведки генерал-лейтенант Петр Федотов, в ранге заместителя министра.

Новым начальником Второго главного управления также в ранге заместителя министра был назначен генерал-майор Евгений Питовранов, до того работавший наркомом госбезопасности Узбекистана.