Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков

Подготовку будущих нелегалов прервал роспуск 16 мая 1943 года Коминтерна. Вольф получил новое назначение: комментатором и диктором на радиостанцию Компартии Германии, вещающую, естественно, на немецком языке. Тогда-то с ним и познакомился полковник Александр Коротков.

Между тем младший из братьев, Конрад, вступил-таки в Красную Армию и День Победы встретил в Берлине девятнадцатилетним лейтенантом.

В конце мая 1945 года в столицу поверженного рейха прилетел и Маркус Вольф. Вальтер Ульбрихт направил его работать на берлинское радио. В качестве радиожурналиста Вольф много месяцев освещал ход судебного процесса над главными немецкими военными преступниками в Нюрнберге.

После провозглашения Германской Демократической Республики Маркус Вольф полтора года работал первым советником посольства ГДР в Москве.

В августе 1951 года Вольфа неожиданно вызвал в Берлин статс-секретарь[190] МИДа ГДР Антон Аккерман, старый коммунист, участник гражданской войны в Испании. Вольфа он хорошо знал по совместной работе в Национальном Комитете «Свободная Германия».

Он сообщил, что в ГДР создается собственная разведывательная служба под его, Аккермана, началом. Почему он ставит об этом в известность Вольфа? Потому, что с этого дня он уже не советник посольства в Москве, а сотрудник нового учреждения под скромным названием «Институт экономических исследований». Первоначально в институте было всего-навсего четверо немецких служащих и столько же советников из Москвы.

В декабре 1952 года Антона Аккермана сменил в должности директора Маркус Вольф, став, тем самым, в двадцать восемь лет самым молодым в мире хоть и небольшой пока что по численности и масштабам деятельности, но все же разведки.

До весны 1953 года институт подчинялся непосредственно Первому секретарю ЦК СЕПГ Вальтеру Ульбрихту. Лишь после смерти Сталина разведка была переподчинена Цайссеру, но не как министру госбезопасности ГДР, а… члену Политбюро ЦК СЕПГ.

Борьба за власть в верхах республики тогда достигла, пожалуй, наивысшего накала. Ни для кого в партии не было секретом, что Цайссер недолюбливает Ульбрихта, а главное, не разделяет его линии на ускоренное строительство социализма в ГДР, полагая ее политическим авантюризмом. Как теперь известно, точно таких же взглядов по данному вопросу придерживался и Лаврентий Берия в Москве. Именно экономические последствия проводимой руководством ГДР гонки и привели к массовым выступлениям рабочих в июне 1953 года.

Арест Берии спас тогда Ульбрихта от неизбежного, казалось, снятия с должности. Ульбрихт не только уцелел сам, но и сумел избавиться от Цайссера с Гернштадтом.

Спокойный, выдержанный Цайссер, понимая, что при такой ситуации плетью обуха не перешибить (все знали, что Ульбрихта связывает с только что избранным Первым секретарем ЦК КПСС Хрущевым личная дружба), навсегда оставил большую политику и успешно продолжил свое любимое на протяжении многих лет занятие: редактирование переводов на немецкий язык произведений В. И. Ленина.

Убрав Цайссера, Ульбрихт по узко прагматическим личным соображениям низложил МГБ в статс-секретариат в составе МВД. Министром МВД тогда был Вилли Штоф, будущий глава правительства ГДР. Статс-секретарем стал коренастый, плотносбитый и зычноголосый Эрнст Вольвебер («Антон»), своего рода человек-легенда Германской компартии. В годы Первой мировой войны он служил в военном флоте, в ноябре 1918 года руководил знаменитым восстанием моряков в Киле. Там же Вольвебер вступил в «Союз Спартака», предтечу будущей компартии Германии, в Киле же познакомился с раненным на фронте молодым солдатом по имени Рихард Зорге.

Два года Вольвебер провел в Москве — учился. По возвращении в Германию в 1928 году был избран депутатом рейхстага от компартии.

После прихода к власти нацистов Вольвебер эмигрировал и поселился в Копенгагене. Здесь по заданию Коминтерна он повел активную работу в Международном союзе моряков.

В портовых городах Северной Европы Вольвебер стал организовывать международные клубы моряков, существующие повсеместно и по сей день. Под их прикрытием «Антон» сколачивал диверсионно-разведывательные группы, связанные одновременно и с внешней, и с военной разведкой СССР. В задних комнатах и подвальных помещениях клубов изготовлялись фальшивые морские паспорта и другие документы, собирались взрывчатые устройства, хранилось орудие и боеприпасы.

Так возникла разветвленная организация, получившая название «Лига Вольвебера» и состоящая из моряков-боевиков многих национальностей. В годы гражданской войны в Испании они осуществили ряд диверсий на судах, доставлявших стратегические материалы франкистским мятежникам. Так, к примеру, был устроен пожар в трюме польского судна «Стефан Баторий».