Лига чемпионов

Скажите, вы читали про Войну?
Потом о Мире – пухлые два тома
(Они по школе будут вам знакомы) —
От графа русского, от Льва Толстого:
Он дал нам факты, форму, глубину

Любви, переживаний, чувств и боли,

И ими с лихвой переполнены страницы,
Где весь сюжет в характерах и лицах,
До мелочей навзрыд прописанные роли,

Пришедших из историй и рассказов,

В которых ложь и правда вместе сразу…
От автора, не ментора святого,
А от того, кто знал и славил слово,

Внося божественную искренность и силу,

Рождённую в переживаниях и вере
(Блажен, кто в свет и мудрость их поверил),
И солнце поднялось и осветило,

И обнажило чувственную нежность,

И откровенность, страстность и безгрешность…
На шпаге острия и в главах книги,
В глазах священника и на руках расстриги…

Падение ядра, вращенья бесконечность,

Компот из вишни, летний сад, беспечность:
Спеша сливаются в одной судьбе и жизни,
В цветущей юности, служении Отчизне.

Итак, который будет вам дороже?

Скажите честно, если про Войну —
Я вам поверю… и про Мир пойму.
В одном – любовь, в другом всё жестче, строже…

Который том роднее, ближе вам, по нраву?

Рожденье, смерть, что вас волнует, право?
И чувства дарит ярче и острее,
Во что вы верите и примете скорее —

Войну? А восхищаясь, радуясь… чему?

Потере жизни, помутнению рассудка?
Там лишь одно… ночное время в сутках,
И верить можно только одному —

Себе. Любой другой Войною занят,

А если обещает, то обманет.
Во всём великий смысл и острота порывов.
Для чувств таких, как жалость, доброта…
к сочувствию позывов

Здесь места нет совсем. Не время!

А чтоб собрать хоть что-то – это бремя.
И надо всем парит старуха-смерть
И каждому в глаза спешит смотреть.

Старается вовсю, играет с жизнью,

А на кону – судьба, оконченная тризной,
Финал естественный, когда приходит срок.
А здесь? Когда ещё не время и урок

Наш не окончен первый… и пока

Не ждём финала, перемены и звонка
На перерыв, антракт, на передышку,
Но жизнь уйдёт, и смерть захлопнет крышку.

Ей (смерти) всё равно и не нужны конфузы,

Кого приветствовать – что русских, что французов,
То попадающих под руку эфиопов…
Ей всё равно – лишь приобнять кого-то

И проводить к паромной переправе.

А там монеты две – и вновь назад,
Туда, где можно лгать и править
Свой чёрный бал на людях… и приват.

Как в домино – две краски маскарада,

И на земле рисуют круги ада,
Где мерзости отчётливо видны
Во всех кровавых «подвигах» Войны…

Вот взрыв – и юноша упал, во взоре – страх,

Мгновеньями бегут сюжетов вспышки.
А сколько их… о, бедные мальчишки…
Между прологом с эпилогом – боль и прах.

Ну всё, с Войной понятно стало.

Хотя бояться мужу не пристало,
Но не она для нас пристанище души.
Нам Мир с любовью будут идеалом,
О Мире и любви скорей пиши —
Без взрывов, стонов… в неге и тиши…

Так хочется на юность посмотреть,

На молодость в наивной страсти первой,
А самому красиво постареть,
Не поклоняясь ни Аресу, ни Минерве.

Стремление к полёту, вере, чистоте —

Вот то, о чём поют писатель и поэт.
О нежности, душевной теплоте
Мечтают: воин, пацифист, эстет.

А первый бал Наташеньки Ростовой?

Что лучше для сюжета для простого?
И первый поцелуй, и детские желанья:
Улыбки, танцы, девичьи мечтанья…

В любви, Войне есть общее – экстаз!

Но если первая есть жизни продолженье:
Стремленье к идеалам, чистоте,
Искусству и природной наготе,
То во второй – от идеалов отрешенье:
Души падение и саморазрушенье,
И в этом убеждались мы не раз!

Война и смерть – как сёстры, две подруги.

Когда я в церкви на венчание смотрю,
То понимаю, что нас движут к алтарю
Любовь и Мир в гармонии, на пару.
Война ж нам дарит ненависть, отраву,
Озлобленность, пороки и недуги…

Что автор нам даёт, во что он верит сам?

Какие движут им подспудные идеи,
Иль только образы и темы им владеют,
И всё расписано по планам и часам?

Довольно… всё уже предельно ясно:

Есть Мир, в котором жить непросто, но прекрасно,
И есть разлучница – могильщица Война,
Что с чёртом под руку… и с ним обручена!