Лига перепуганных мужчин

– Вот в чем. Вы поручили нам втроем установить за ним круглосуточное наблюдение. Когда Вульф тратит деньги таким образом, значит, задание важное, и ему действительно надо знать жизненную программу этой птицы. Вы разрешили нам пользоваться такси и делать другие траты, если понадобится. Но повторяю: это бессмысленная трата времени и денег. Чапин живет на Перри-стрит в шестиэтажном доме с лифтом. Он на пятом этаже. За домом большой двор с деревьями и кустарником. Но дело в том, что во дворе стоит другой дом, фасад которого выходит на Одиннадцатую улицу. Дом этот построен тем же хозяином, так что каждый, кто хочет выйти из дома на Перри-стрит, может выйти черным ходом, пересечь двор и выйти на Одиннадцатую улицу, а затем вернуться тем же путем.

Вот и получается, что, расположившись в табачной лавке на противоположной стороне Перри-стрит, откуда мне прекрасно виден дом 203, я чувствую себя таким же полезным, как у одного из выходов с Янки-стадиона, где мне поручено было наблюдать за женщиной в черной шляпке.

Я пришел сюда не потому, что проштрафился. Мое единственное несчастье – мой честный характер. Я хочу повидать Вульфа и спросить его, за что он мне платит деньги?

– Хорошенькую ты обрисовал картину. По-моему, похоже, что нет иного выхода из этого положения, как поставить еще трех человек на Одиннадцатую улицу. Но придется оплачивать это. Шесть хвостов за одним калекой…

– Обожди минутку!

Фред махнул на меня рукой.

– Это еще не все. Вторая неприятность в том, что против нас ополчился полицейский регулировщик на углу. Мы загородили всю улицу. За этим калекой слишком много хвостов. Еще есть один человек из отдела и невысокий тип в коричневой шляпе и с розовым галстуком. Он может быть одним из людей Баскома, я его не знаю.

Вчера после полудня к дому 203 подъехало такси и остановилось перед входом. Через минуту появился Поль Чапин и сел в такси. Ты бы посмотрел, какой тут начался ажиотаж! Тут появилось второе свободное такси, я прыжком опередил городского дика, и ему пришлось бежать полквартала, пока он не нашел себе машину, а баскомский «галстук» сел в машину, которая его, по-видимому, ожидала.

Мне так и хотелось крикнуть Чапину, чтобы он минутку подождал, пока мы не выстроимся в почетный эскорт, но в этом не было нужды, так как его шофер ехал медленно, и никто из нас его не потерял. Он отправился в Гарвард-клуб, где оставался около двух часов, потом возвратился к себе домой, а мы все следовали за ним. Три машины!

– Звучит великолепно!

– У меня появилась идея, пока мы ехали в этой процессии. Почему бы нам не подружиться? Вы наймете еще одного человека, тогда он да Баском, да городской дик смогут взять на себя Одиннадцатую улицу, а мы втроем останемся на Перри-стрит и места будем занимать мало. Так, как идея?

– Не годится.

Я поднялся и в третий раз протянул ему его шляпу:

– Вульф не станет пользоваться никакими данными из вторых рук. Я возьму трех человек из «Метрополитен», и мы перекроем Одиннадцатую улицу. Вульф хочет зажать Чапина кольцом так туго, как затягивают барабан. Ступай и не упусти его. Я свяжусь с Баскомом, может он отзовет своего наблюдателя. Теперь топай!.. О, ну, ладно. Один бросок. Четвертак против дайма. Идет?

Фред кивнул, принял более удобную позу и метнул шляпу. На этот раз он был близок к цели, на десятую долю секунды шляпа повисла на верхушке кресла, потом слетела. Даркин выудил из кармана дайм, протянул его мне и ушел побежденный.

Сначала я было подумал подняться в спальню к Вульфу и получить его согласие на наблюдение за Одиннадцатой улицей, но было всего лишь восемь тридцать, а я становился полубольным при виде, как он, сидя в постели под черным шелковым одеялом, пьет шоколад, не говоря уже о том, что он наверняка подымет крик.

Поэтому я соединился с агентством «Метрополитен» по телефону и сообщил им суть задания. Я не представлял себе, зачем это Чапину было решаться на фокусы, подобные запасным выходам.

После этого я несколько минут ломал себе голову над вопросом, по чьему заданию работает Баском, и решил, на всякий случай, попробовать выяснить это по телефону. Но мне никто не ответил.

В итоге, я несколько запоздал с выполнением собственного расписания, и мне пришлось, схватив пальто и шляпу, бегом отправиться в гараж за «родстером».

Накануне во время скитаний я собрал кое-какие факты о деле Дрейера.

Юджин Дрейер, комиссионер по купле-продаже картин, был найден мертвым утром в четверг, 20 сентября, в бюро при своей галерее, на Мэдисон-авеню. Его тело было обнаружено тремя полицейскими, которым пришлось взломать дверь. Он был уже мертв около двенадцати часов, причина смерти – отравление нитроглицерином. После расследования полиция пришла к заключению, что это самоубийство, и на дознании это было подтверждено.

Но в понедельник все члены «Лиги» получили второе предупреждение, звучавшее следующим образом: