Лига правосудия

— Да консервы из банок в кастрюлю выбросили, на плите разогрели, и все. Хоть бы разогрели как следует, а то часть так холодной и осталась. И из этого месива ложки алюминиевые торчали. Попробовал я — есть же невозможно, а остальные уплетают за обе щеки. Лом увидел, как я скривился, и сказал: «Ешь и не выделывайся! Другого не будет». Ну, поел я — куда деваться? В общем, кастрюлю до дна вычистили, аж ложками скребли. Для воды бидон молочный стоял, и на нем кружка, а под туалет — две ведра в углу. Пришел тот мужик, пустую кастрюлю забрал, а Лом ведра эти подхватил и к двери пошел, а мужик ему вслед: «Если только разольешь опять, я тебя, сучонка, больше бить не буду! Я тебя заставлю языком все вылизать!» Потом Лом с пустыми уже ведрами вернулся, а вторым заходом ведро воды принес и в бидон вылил. Запер мужик за ним дверь, а Лом сказал: «Кажется, сегодня все будет тихо, я ни одной машины во дворе не видел. Давайте спать!» В общем, понял я, что попали мы в самый настоящий ад. Лежал, а сна ни в одном глазу. Тут услышал, как в том углу, где Лом со своими друзьями лежал, перешептываться начали.

— А сколько их было?

— Шесть мальчишек, мелюзга.

— И о чем они шептались?

— Да я не все расслышал, но понял, что Лом в тот раз специально ведро разлил, чтобы суматоху вызвать, а под шумок какой-то мальчишка сбежал, он должен был куда-то дойти и привести помощь. А на следующий день… Хотя черт его знает, сколько было времени! Рисовую молочную кашу принесли. А мне молоко нельзя, у меня тут же понос начинается, так что я вообще голодный остался, а Лом специально не ел, чтобы своим побольше досталось, еще и приговаривал: «Шустрее ложками работайте, наедайтесь впрок!» И опять ничего! Разошлись все по своим углам и сидим. Сколько времени прошло, не знаю, там же не поймешь, только дверь открылась, и мужик девочку внес, без сознания. Положил ее возле порога и сказал: «Принимайте новенькую! Полюбуйтесь на куклу, а то она у нас надолго не задержится — это же спецзаказ!» Закрыл он дверь, а Лом к девочке этой, как коршун, бросился, на руки ее взял, в их угол отнес, а сам в голос орет: «Будь ты проклят, господи! Будь прокляты все идиоты, кто в тебя верит! Нет тебя, и не было никогда! Только и умеешь, что с крашеной доски на людей таращиться!» Я подошел, посмотрел на девочку, а она действительно красивая, как кукла! Глаз не оторвать! Я тогда у Лома спросил: «А что такое спецзаказ?» Тут он на меня вызверился, как будто я был в чем-то виноват: «Есть одна сволочь! Затрахает ребенка до смерти! Ему только таких подавай! Она же не первая уже!»

— И что с ней стало?