Лигеметон. Ложный Апокриф

Ветал вперился в него взглядом. Видели ли вы когда-нибудь глаза, так сильно налитые кровью, словно они вот-вот лопнут и сфонтанируют? Глаза, наполненные таким неизлечимым, нечестивым безумием, что в них больно и нестерпимо смотреть? Вот такие глаза были у сильнейшего в своем культе тауматурга.

Однако стоит отдать должное самому волевому и до сих пор непобедимому Годрику Вортинтону, который выдержал взгляд Второго Капоне и объявил во всеуслышание:

– Сегодня утром на школьном автобусе похитили семеро детей возрастом от 7 до 11 лет.

Я скривился так, точно щеку проткнули рыболовным крюком и потянули.

В комнате поднялась шумиха. Все были возмущены и ошарашены. Напускное величие как ветром сдуло, на миг Архонты превратились в портовых грузчиков.

– Дон, это правда, ты похитил детишек?

– Тебе что до них, Син, у твоих «бабочек» нет сосунков. И тем более они не ваша клиентура.

      В ответ на колкость губы плотно сомкнулись – превратились в мелукю черточку. Слышать подобное, ей было отрадно до дрожи.

– Что твои намерения к детям такие же благие, как у изголодавшейся гиены к антилопе, это к провидице не ходи, – заметил Мортимер.

– Господа, давайте не будем делать поспешных выводов, – дипломатично проговорил Натаниэль Эмерсон. – У Сантино наверняка нашлась веская причина для столь вопиющей глупости.

– Я собрал всех не ради объяснений или обсуждений. Похищение детей – дело серьезное и громкое! Этим может заняться ФБР, а внутри их организации нет сефиротов. Поэтому…

– Когда припрутся федералы, мы их живо уберем, как ты и сказал среди них нет наших, они всего лишь пустые хоть и с пушками.

– Поэтому, – как ни в чем не бывало продолжил Фламинго, – чтобы не привлекать излишнее внимание и не поднимать шумиху надо уладить дело наискорейшим образом.

– Вортинтон, мы же сефироты, люди – это наш скот. Мы вольны делать что…

– Ты перешел черту, Сантино.

– Вортинтон, мы сами проводим ее.

– Мы строим империю, Сантино, – продолжил Вортинтон арктическим тоном, – более полувека пребывания и обживания в городе, не такой уж и большой срок, чтобы считать себя непрогибаемым под обстоятельствами. Имей в виду, если федералы начнут активно двигаться, отсидеться у себя в бункере не выйдет.

– Верно, численность пустых пока что превалирует, – заметил Натаниэль.

– Где дети, Сантино? – спросил в лоб Годрик. – Они живы?

– Преступность – моя вотчина, я не обязан тебе докладывать.

– Твоя сфера тесно пересекается с моей, и у нас договор, если тебе вдруг так мощно ударила кровь в голову. Никаких крупных криминальных дел без моего согласия.

– Помню, но ведь так скучно, не так ли? – Извращенный смех резанул мне и всем присутствующим уши. В лице не изменились только невозмутимый как айсберг Артур Грэм, Годрик Вортинтон и сонный Эдуардо.

– Не вынуждай меня, Доминик, – сухо процедил кригер сквозь зубы, с холодной сдержанной яростью. На человеческом лице начали проявляться черты безжалостного, хищного зверя, кажется, что-то тигриное.

Обстановка начала накаляться. Воздух протестующе завибрировал от резонанса столь не сочетаемых запахов.

– Мы всего лишь скромные служители нашей Владычицы. – Впервые за собрание синеватые губы на покрытом кляксами лице разомкнулись.

Спокойный как буддийский монах во время медитации, и такой же сосредоточенный, Артур Грэм проговорил тихим голосом:

– У нас общая цель, однако, идем мы к ней разными путями, и каждый считает свою тропу самой удобной и наикратчайшей. Мы неизбежно будем сталкиваться с людьми… с пустыми. Это их мир… пока что. – Он помолчал, тщательно подбирая слова. – Для кого-то из нас они скот (Сантино блеснул алевшими глазами), для кого-то питомцы (Пиковая Дама улыбнулась), или оппоненты (Годрик наморщил лоб), или материал (Натаниэль Эмерсон кивнул). Но здесь и сейчас мы собрались не осуждать путь каждого из нас. Мы – из многих единое. Мы – Лигеметон.

Немного пространная, пафосная речь мэтра мистического искусства танатозиса остудила витающий по комнате враждебный порыв.

– Господин Грэм прав, – сказал Умник, проведя пальцами по седому, словно облепленному паутиной виску. – Давайте без эксцессов. Причина собрания установилась и, думаю, теперь первостепенной задачей надлежит разрешить данный вопрос.

– Голосуем, мальчики.

– Кто за то, чтобы вернуть детей?

Шесть рук взметнулись вверх.

– Да будь оно неладно, уже и повеселиться нельзя.

– Скажи уже, где дети, Дон.

Второй Капоне немного побрюзжал и сдался:

– На заброшенном обувном складе в гетто. Угол 42-й и Мэйс.

– Кто охранят их? – допытывался Годрик.

– Снаружи прозелиты. Внутри со щенками несколько матерых веталов.

– Похищение детей – дело громкое даже для нашего города. Нужно поработать на публику.

– Ха! – осклабился Сантино. – Забери меня Батна², так и знал, что моя выходка сыграет тебе на руку, Вортинтон!

– О чем ты, Дон?

– Ну как, вы разве не в курсе? Наш добропорядочный комиссар метит в мэры!

– Он говорит правду? Ты баллотируешься?

– Эта новость пока еще не обнародована, – процедил Годрик. – Мы только готовим кампанию. Как ты узнал? – И прежде чем Сантино ответил, уставился на тихоню-таксиста.