Лия Брайнс – профессор магзоологии (СИ)

Но радость моя от услышанного длилась недолго, потому что Гровейнца глава экспедиции определил в транспорт к Клео.

Сеймур напоследок дернул меня за прядку рыжих волос, несильно щелкнул по носу и без слов, не торопясь, ушел в соседний «паучок», где занял свое место за Леди Идеальностью.

Серхио самым последним забрался в брюхо агрегата и сел рядом со мной. Тут же загудели механизмы и началось плавное движение вперед.

Рою не требовалось слышать от меня кучу вопросов, которые теснились на кончике моего языка, ему было достаточно моих любопытных глаз. Он оправдал мои надежды и приступил к основательному рассказу об изобретенном им устройстве.

Он дал ему название — лесоход, так как наиболее разумное использование такого аппарата предполагалось именно в лесу. Лапки паучка с легкостью передвигались среди стволов деревьев и не вязли в любом виде грунта. Еще одним немаловажным плюсом такого транспорта являлось то, что управлять изобретением смог бы любой, невзирая на отпечаток стихии, учитывались лишь только умения управляющего.

У паучьего механизма была удивительная двигательная сила — живой электрический атмосферный разряд, а попросту — молния. Если заправить пойманный разряд в лесоход, то на нем можно работать примерно неделю. Главное для управляющего паучком — обзавестись атмосферным разрядом и должными навыками по обращению с пойманными молниями.

Каждый дирижабль Серхио Кроуэлла оснащен необходимыми специальными приспособлениями для хранения и ловли молний. Персонал хорошо обучен и опытен для данного вида работ.

При удачных стечениях обстоятельств, а именно, попадания в грозовые облака, необходимое «топливо» притягивается на молниуловители и собирается в контейнеры для хранения электричества.

Выходило, что Серхио Кроуэлл поспособствовал созданию добротного технического симбиоза.

Минусами лесоход тоже обладал — ехать внутри него было не просто. Если на «Стремительном» воздушная болезнь прошла мимо меня, то на лесоходе внутри каркасного брюха через какое-то время меня стало немилосердно укачивать. К такому стилю передвижения и тряске необходимо привыкать долго и упорно, а такой привычкой, естественно, я не обладала.

В какой-то момент я вообще потеряла ориентацию, меня начало жутчайшим образом тошнить.

— Остановитесь! Срочно! — с такими словами я начала отчаянно метаться внутри лесохода, плохо соображая, что я делаю и зачем.

Рой все же остановил лесоход. Я пулей вылетела из него, и под первой попавшейся растительностью меня вырвало, и рвало еще долго, до сухих спазмов.

Все это время со мной рядом кто-то был и даже помогал удерживать мою львиную гриву, а также этот кто-то подавал мне воду и забрал себе мои очки, которые так и норовили слететь с моего носа, пока длился мой очередной позор.

Когда приступ закончился, я разогнулась и увидела, что этим кто-то был Сеймур. На его плече сидела моя Лазурная Драконовидная Ящерица, рядом с горой-гровейнцем стоял Серхио с угрюмым и недовольным выражением лица, а вдали рядом со своими паучками находились Клео и Рой.

Как только Клео поняла, что я закончила, то прервала разговор с Роем и крикнула:

— Все? Можем ехать?

Слова «можем ехать» меня так сильно напугали, что я остановилась и замерла, как вкопанная. Если бы не надежная рука Сеймура, которая вынудила следовать за ним, я бы так и осталось там стоять до скончания веков.

— Клео! — обратился к ней Серхио. — Что за стерва в тебя вселилась? Не видишь, девчонке плохо!

После слов аристократа Леди Идеальность повернулась обратно к Рою и продолжила с ним беседу как ни в чем не бывало. Сеймур еще долго разглядывал свою напарницу. Я все бы отдала, чтобы узнать, о чем он думал в этот момент.

Гровейнец протянул мне фляжку с водой и платок, предварительно вымочив его. Я обтерла свое лицо и даже прополоскала рот.

— Выглядишь не очень, как зелененький и бледненький львенок, — произнес он с ласковой улыбкой.

Мне послышалась даже нежность в его словах.

— Зеленых львов не бывает, — сказала я, ответно улыбаясь.

Я протянула ладошку, чтобы вернуть себе свое зрение, но бородач понял мой жест как-то иначе. Он мягко обхватил мою протянутую ладонь и притянул меня к себе, заключая в бережные и теплые объятья. Сеймур невесомо гладил меня по взбунтовавшимся после использования «Фетра» рыжим кудрям, и мне казалось, что ко мне возвращается сила, а стыд и тошнота уходят.

Я решилась и робко положила на его твердую грудь свои плотно сжатые кулачки, и, испугавшись своей смелости, почти не шевелилась.

Лазур перебежал с могучего плеча Гровейнца сначала ко мне на макушку, а уже потом на свое привычное место — на мое плечо. Несмотря на свой отважный поступок, совсем несвойственный юному неромантичному профессору, очки мне все-таки хотелось вернуть, и я попросила:

— А можно мне мои очки?