Лия Брайнс – профессор магзоологии (СИ)

Сеймур неотступно следовал за мной, всячески оберегал и не давал покалечиться из-за моей особенной природной невнимательности и неуклюжести. У меня была захватывающая и забирающая всю мою концентрацию и внимание задача, и я мало обращала внимание на то, что происходило вокруг. Я была преступно халатной и безмерно доверяющей своему персональному бородатому и мощному сопровождающему, а он уже не позволял мне ни наступать, куда не надо, ни лезть туда, куда не стоит, ни теряться, ни трогать, ни соваться и все остальное.

Ночами он тяжело и печально вздыхал, проклиная тот день, когда дал слово о своего рода воздержании, но обещанного он не нарушал и то самое слово держал, даже несмотря на мое проснувшееся невыносимое желание и ехидное подначивание.

Сеймур ограничивался невероятными ласками, поцелуями, объятиями и просто временем, проведенным вместе. Мне было мало, но ничего с этим сделать я уже не могла. Гровейнец был непреклонен.

Я подметила, что и в быту мы вполне уживаемся и лишний раз не ссоримся из-за пустяков. Сеймуру можно верить и, главное, что рядом с ним я хотела быть, и даже капельку переживала о том, что он может и не задать мне волнующий вопрос повторно. Что будет со мной дальше, если так случится… об этом я думать избегала.

Идеальная Леди больше меня не задирала. Она попыталась еще пару раз открыто пофлиртовать с Сеймуром, но после недавнего откровенного интереса с ее стороны он стойко ее игнорировал и лишь изредка отвечал на ее прямые вопросы. Как только Клео осознала происходящее, то даже подходить к нам перестала. Я втайне молилась всем Стихиям, чтобы женская месть обошла меня стороной.

Серхио иногда проводил время в нашей компании, больше он никаким образом не намекал на возможную любовную историю с бедным профессором, то есть со мной, и это мне нравилось. Дружить с ним было интересно и весело, особенно, когда он переставал быть аристократом.

В очередное жаркое утро, когда уже не было страстного желания уловить хоть малейшие изменения в поведении жителя яйца, а наблюдения за ним стали чем-то обыденным, Лазур начал нервничать и беспокойно слоняться вокруг опекаемого. На мои успокоительные слова и поглаживания Лазур слегка отвлекался, но все равно продолжал метаться. Не обнаружив видимых различий со вчерашнего состояния в яйце (скорлупа была цела, без повреждений), я начала привычные измерения. Все размеры яйца остались прежними. При прослушивании я отметила учащение сердцебиения и новые шумы, не относящиеся к сердцу, означающие начало активных движений, а вкупе с тревогой и волнением Лазура стало понятно, что период досозревания подошел к концу и стартовал период вылупления, который должен протекать не так долго.

— Детеныш скоро появится на свет! — громко сообщила я Сеймуру свое заключение. — Я останусь здесь.

Он согласно кивнул, даже не собираясь со мной спорить. Сеймур чувствовал, что я была готова чуть ли не к войне за время своего нахождения рядом с яйцом.

— Значит поставим «временный дом» и тут, — со смешком ответил он, разряжая обстановку и мое напряжение.

Сеймур отправился к лесоходу. Он предусмотрительно хотел отослать Роя донести новость до Серхио. В моем рюкзаке, который неизменно сопровождал меня всюду, находилась моя крошка-палатка, но в ней вдвоем мы, естественно, не поместимся. На этот случай в лагере есть резервный, уже собранный, рюкзак и место для ночевки, обустроенное ребятами, которые вели ночные дежурства. Даже некий запас еды имелся, который регулярно пополнялся. Да и Гровейнец полностью успел подготовиться к тому моменту, когда я сообщу о желании остаться здесь.

Тянулось время суматошного и нервного ожидания для меня и Лазура. Пока Рой ездил до лагеря и возвращался, детеныш начал простукивать скорлупу изнутри в поисках необходимой точки. Природа одарила яйцо непробиваемой защитой — прочной скорлупой, разбить ее легко можно было только изнутри и в самом слабом месте, а как только появится первая трещина, так и дело приблизится к финальной точке.

Когда Лазур услышал первое постукивание, он засуетился еще больше, передавая свою тревогу и мне. Ящерица стучала и карябала яйцо, сообщая таким не хитрым образом, что «ребенок» долгожданный и его ждет «мамочка».

Рой, вернувшийся из основного лагеря, застал нас с Лазуром в виде «куриц-наседок», мельтешащих около огромного яйца. Сеймур все это время наблюдал за нами с выражением «лишь бы дитя не тешилось…» на его лице. Нервозность и постоянно прослушивание не давало мне возможности предложить помочь ребятам с бытовыми делами, и, если уж быть честной, я просто не могла оторваться от бесперебойного наблюдения, контроля за удивительным процессом и состоянием здоровья жителя яйца.

Гровейнец отвлекся от созерцания моей суеты и занялся обустройством лагеря, а Рой развел костер и приготовил ужин. Убедить меня поужинать Сеймуру дорогого стоило, но он смог своего достичь, хоть и был скрыто недоволен мои поведением.

— Да, — согласилась я наконец на предложение Сеймура. — В погоне за знаниями мне сложно остановиться.