Лик Архистратига

В приёмной пикейного заведения их встретил сам заместитель начальника тюрьмы и после взаимных приветствий сообщил, что заключённые доставлены в отдельный кабинет для допросов, дескать, профессор имеет право посещать их в любое подходящее для него время. Эта новость обрадовала Хаусхофера, потому как он полагал плотно заняться с попавшими под арест молодыми людьми.

Массивные железные двери неприветливо лязгнули перед ним, обнажив вход в человекохранилище. Помещение действительно выглядело слишком уж казённым с отвратительными стенами, вымазанными в жёлто-зелёный «хаки», с прикрученным к полу металлическим столом, стоящим в центре, и такими же неуклюжими табуретами. Оба заключённых уже поджидали встречи, хотя вряд ли догадывались, кто их побеспокоил своим визитом.

Дверь утробно лязгнула и оба арестанта тут же вскочили. Профессор отметил, что молодые заключённые даже в не предвещавших ничего хорошего условиях следили за собой и брились по утрам, то есть, соблюдали необсуждаемую армейскую дисциплину. А это значило многое, потому как сломанный человек ни на что уже не годился, разве что стать подопытным кроликом для лабораторий. Правда, этим арестантам тоже предстояло исполнить роль подопытных, но несколько иного плана. Хаусхофер подошёл к ним, посмотрел, не мигая, в глаза каждому и удовлетворённо кивнул.

Рудольф Гесс одет был в вельветовую куртку на металлической молнии. Эта застёжка, недавно вошедшая в моду, стала сразу же очень востребованной в различных слоях общества, а для арестованного какой-нибудь «тюремный халат» с застёжкой молнией — просто модельный шик! Лишь Адольф Шикльгрубер выглядел несколько похуже своего сокамерника, поскольку не сменил ещё или же просто не успел сменить потёртого солдатского обмундирования. Скорее всего, молодого человека замучили обычные и, до ломоты в костях, тривиальные финансовые затруднения. Это тоже заслуживало внимания.

— Как чувствуете себя? Как настроение? — протокольное осведомление о здоровье было для Хаусхофера правильным жизненным ритуалом. — Есть ли какие-нибудь срочные пожелания?

— Нет, ничего. Спасибо, — постарался бодро ответить Гесс. — Судя по вашему приезду, всякие дальнейшие неурядицы будут легко устранимы. А наши заявления в теперешнем положении могут только отрицательно повлиять на окончательное решение проблемы. Лучше мы прислушаемся к вашему совету. Во всяком случае, меня это ещё ни разу не подводило.

— Возможно, вы и правы, Рудольф, — профессор потёр кончиками пальцев виски. — Я намерен провести с вами несколько предварительных бесед. Здесь нам никто не помешает, меня это место устраивает, а вам придётся несколько потерпеть. Ну и время сейчас играет нам на руку. Вот вы, — обратился он ко второму заключённому. — Вы помните меня?

— Да, господин профессор, — кивнул тот. — Вы подошли ко мне в замке Харбург возле копья Лонгина. Мне показалось, что мой ответ вам понравился, именно поэтому я вас и запомнил.

— Точно. Именно так, — кивнул Хаусхофер. — Иначе бы вы не были сейчас здесь, на свидании со мной. Но ближе к делу господа. Вам обоим доподлинно известно, что история человечества — удивительная вещь. Она предстаёт перед человеком фундаментом своего прошлого: вот жизнь этой планеты, вот что на ней случалось, и будет случаться, вот кому всегда поклонялись, и будут поклоняться. Значит, тебе, человек, решать — нужна ли жизнь вообще? Каждый человек решает эту проблему только сам. Но главное решение — за тобой, человек! Что на этой планете должно свершиться, то обязательно свершится, хочешь ты этого или не хочешь. Если же хочешь, то будущее прислушается к тебе. Ведь оно во всей своей неизменности подобно глине, из которой можно вылепить всё, что хорошо для будущего и для настоящего. Я доходчиво выражаюсь?

Оба молодых человека кивнули, а Рудольф достал даже из кармана своей вельветовой курточки карандаш, блокнот и внёс в него какие-то записи. Возможно, конспект лекций Карла Хаусхофера был для него жизненно необходим, ведь человеку чуть ли не каждый день приходится решать важные проблемы, поэтому нужная подсказка в нужный момент никогда не помешает.