Лик Архистратига

Фирт бросил взгляд на говорящего, ничем не отличающегося от остальных насельников монастыря, даже лицом. Казалось, все местные жители слеплены одним художником из одного куска глины. К тому же, нацепивших на себя одинаковые маски. Кстати, у Александра на груди оказалась копия ритуальной маски, за счёт которой привратник пустил их в монастырь! Но его монахи увели куда-то в другое помещение. Ладно, там видно будет.

— Выпей чашу мудрости, чужеземец, — повторил монах. — Выпей, не бойся, ибо мудрость очистит твоё тело, и ты поделишься крупицами своего знания с энергией Вселенной, дающей тебе право на существование.

Герман взял обеими руками потир, поднёс к губам. Запах у жидкости был чуть солоноватый, но в то же время отдающий тяжёлой сладостью. Монахи снова принялись читать мантру, и под стройное журчание их голосов Фирт выпил предложенную ему чашу. До дна.

Но, уже осушив полностью сосуд, он понял, что жидкость в потире была не простой и немец надсадно закашлялся. Ему пришлось выпить тёплую, казалось, только что нацеженную из живого тела кровь. Сознание сначала где-то восстало, чуть ли не возмутилось, но удушающая сила выпитой крови, разливаясь по телу, глушила, топила и опутывала непроницаемым смирением возникающие в сознании возмущения. Во всяком случае, человек только на какое-то время стал безволен, потому что волна жизненной великой силы, перерождённой из капель выпитой крови, разлилась по телу паломника. Герман чувствовал себя настоящим грифом-стервятником, парящим высоко над землёй и знающим, что только от его полёта зависит жизнь человечья.

Он видел сразу весь обширный грот сверху и себя самого, стоящего по одну сторону треугольного жертвенника. По другую всё так же стоял жрец, вручивший ему потир. Монахи выстроились вокруг алтаря в два круга. Те, что находились поближе, создавая внутренний круг, взялись за руки, и пошли хороводом вокруг центра по часовой стрелке. То же самое сделали монахи внешнего круга, только двигались они, бормоча мантры, против часовой стрелки.

Потом часть стены с восточной стороны пещерного грота, украшенная затейливым графически узорным орнаментом, отъехала в сторону, обнажив ещё одну маленькую потаённую пещеру. Паломнику предложили туда войти. Фирт послушно выполнил просьбу, потому как ещё находился под обуревающим давлением выпитой крови. Стена за ним тут же закрылась, и паломник оказался в сравнительно небольшом безвоздушном пространстве. Но это ещё полбеды: в каменном мешке совсем не было света и пещерная темнота тут же свалилась на немца многообещающими пытками, о которых воспалённое сознание тут же вспомнило и услужливо предоставило ко вниманию.

Герман Фирт, занимаясь в «Аненэрбе» психотропным зомбированием, мистическими решениями проблем, мистериями, жертвоприношениями и налаживанием связей с потусторонним миром, не раз слышал и знакомился с документами об индийских обрядах, после которых мало кто из участников оставался в живых.

Темнота действительно начала душить находящегося в пещере паломника.

Немец не знал, что с ним, почему появился страшный воздушный спазм, будто кто-то на горло накинул верёвку и скоро язык вывалится наружу, как у настоящих висельников.

К счастью, спазматическое состояние скоро кончилось, и немец некоторое время сидел на полу пещеры, не в силах пошевелиться. Во время удушья он непроизвольно рванул ворот вельветовой рубашки, и та послушно разорвалась, теряя на ходу пуговицы. Теперь же Фирт наоборот запахнулся, застегнул все застёжки надетой на плечи штормовки, но холод не отступал. Сознанье начало понемногу гаснуть, но на прощанье опять подкинуло воспоминание о мистерии испытания холодом.

Совсем недавно уехавший из России Николай Рерих, поселившийся где-то здесь, удостоился узреть обнажённого жреца, сидящего на вершине горы в центре обледеневшей вершины. Но лёд не вынес человеческой энергии и растаял. А вокруг сидящего в позе монаха виднелась свежерастаявшая почва с пожухлой выцветшей травой. Может, Герману тоже необходимо было показать монахам, да и самому себе способность невозмутимо переносить мороз?

Но откуда-то сбоку к путешественнику стала подбираться теплота. Нет, ничего горячего и непереносимого не было. А ровная летняя температура тёплого воздуха, когда человек нежится на пляже под ласковым солнышком, вот уже стал слышен прибой и лёгкий утренний бриз, пахнущий морем и почему-то душистым розмарином…

— Стоп!! — скомандовал сам себе Герман. — Надо же! Выдумали собаки!

Но никто ничего не выдумывал. Просто накатившая волна холода, укрытая пещерным мраком, принялась укачивать сознанье, призывая его к вечному сну на тёплом морском побережье. Этого допускать не следовало. Путешественник принялся прыгать, приседать, даже попытался ходить кругами по крохотной пещерной каморке, только расстояния, к сожалению, не хватало.

Вдруг сверху донеслось какое-то шипение, сопровождаемое скрипением, как будто тысячи маленьких молоточков ударяли где-то по металлическому листу. Фирт непроизвольно поднял руку, и пальцы ощутили низкий потолок пещеры.