Лик бесчестья

– Чрезвычайно любопытно! – Он прирос взглядом к черепу Мэнди. – Вызывает в памяти страшные фильмы о культе вуду. Зачем вы утыкали череп иголочками?

– Так я определяю толщину кожи на разных участках.

– Вы обязательно делаете это, прежде чем…

– Продолжайте.

Он опустился на табурет.

– Я хотел нанять вас, чтобы вы опознали один череп.

Она покачала головой.

– Я хороший специалист, но достоверных способов опознания существует только два: по зубам и по ДНК.

– Оба способа требуют образца для сопоставления. Чтобы перейти к этому этапу, мне необходима уверенность.

– Почему?

– Существует ряд трудностей.

– О ком идет речь? О ребенке?

– О мужчине.

– Вы не знаете, кто он?

– Догадываюсь.

– Но меня вы не просветите? Он отрицательно покачал головой.

– У вас есть его фотографии?

– Есть, но их я вам тоже не покажу. Предпочитаю, чтобы, восстанавливая внешность, вы начинали с нуля, а не опирались на заранее сложившееся представление.

– Где были найдены останки?

– Кажется, в Мэриленде.

– Вы не уверены?

– Еще нет. – Он улыбнулся. – Собственно, их еще не обнаружили.

Она удивленно расширила глаза.

– Что вас тогда сюда привело?

– Хочу привезти вас на место. Вы станете меня сопровождать. Как только скелет будет найден, мне придется действовать без промедления.

– Значит, мне пришлось бы прервать свою работу и ехать в Мэриленд на поиски скелета?

– Совершенно верно, – подтвердил он спокойно.

– И не подумаю!

– Пятьсот тысяч долларов за две недели честного труда.

– Что?!

– Вы сами подчеркнули, что ваше время – большая данность. Насколько я понимаю, вы арендуете этот дом. На предложенный мной гонорар вы могли бы приобрести его в собственность и даже после этого остаться при неплохих деньгах. Все, что от вас требуется, – это поработать на меня две недели.

– Откуда вы знаете, что я арендую дом?

– Не все так же непреклонны, как ваши друзья в полиции. – Он внимательно изучал ее лицо. – Вам не нравится, когда на вас собирают досье?

– Какое тонкое умозаключение! Представьте, не нравится.

– Я вас не осуждаю. Мне бы это тоже не понравилось.

– И тем не менее вы этим занялись.

– Воспользуюсь вашими словами: вы меня принудили.

Она удивленно наклонила голову.

– Да-да! Должен же я был разобраться, с кем мне предстоит иметь дело,

– Напрасный труд! Никаких дел у нас с вами не будет.

– Вас не интересуют деньги?

– Я похожа на сумасшедшую? Очень даже интересуют! Ведь я росла в нищете. Но моя жизнь не вращается вокруг денег. Настало время, когда я могу сама выбирать, чем заниматься. Меня не интересует ваше предложение.

– Почему?

– Не интересует, и все.

– Потому что речь идет не о ребенке?

– Отчасти.

– Дети – не единственные жертвы преступлений.

– Зато самые беззащитные. – Она помолчала. – Мужчина, о котором вы говорите, – жертва преступления?

– Возможно.

– Убийство?

Он выдержал паузу и повторил:

– Возможно.

– И вы смеете сидеть здесь и предлагать мне отправиться вместе с вами на место преступления? Что будет, если я позвоню в полицию и сообщу, что Джон Логан замешан в убийстве?

Он улыбнулся.

– Ничего. Я стану все отрицать. Скажу, что задумал пригласить вас в Боливию, на осмотр останков видного нацистского преступника. – Он помолчал. – А потом использую все свое влияние, чтобы выставить ваших друзей из полиции Атланты дураками, а может, и преступниками.

– Вы сами говорили, что полиция ни при чем.

– Тогда я еще не понимал, насколько для вас важно взаимопонимание с полицейскими. Преданность – обоюдоострое оружие. Я могу вырвать его из ваших рук и использовать в своих целях.

Ева почувствовала, что Логан говорит серьезно. Беседуя с ней, он внимательно следил за ее реакцией, взвешивал каждое ее слово,

– Только у меня нет желания этим заниматься. Я пытаюсь быть с вами максимально честным. Кто помешал бы мне вам солгать?

– Умолчать – все равно что обмануть. Вы практически ничего мне не рассказываете. – Она смотрела ему в глаза. – Я вам не доверяю, мистер Логан. Думаете, ко мне впервые приходит человек с просьбой помочь опознать скелет? Скажем, ровно год назад ко мне обратился некий Дамаро. Он посулил мне кучу денег в обмен на согласие приехать во Флориду и реконструировать лицо по находящемуся у него черепу. Он сказал, что получил череп от друга из Новой Гвинеи в качестве антропологического экспоната. Я позвонила в полицию Атланты и выяснила, что Дамаро – в действительности Хуан Ка-мез, наркотортовец из Майами. Двумя годами раньше пропал его брат, и Камез подозревал, что его убрала соперничающая организация. Череп прислали ему как предостережение.

– Трогательная история. Получается, что даже наркоторговцы не лишены семейных привязанностей.

– Не нахожу в этом ничего смешного. Расскажите это детям, которых они превращают в наркоманов.

– Не собираюсь спорить. Просто хочу вас заверить, что никак не связан с организованной преступностью. – Логан скорчил гримасу. – Разве что прибегаю иногда к услугам букмекера.

– Считаете, вы разоружили меня своим признанием?