Читаем Лик пустыни полностью

Ответ на этот вопрос был найден на самой окраине каракумских песков, в 14 километрах к востоку от города Ашхабада. Здесь расположены развалины древнего города Анау, существовавшего вплоть до 50-х годов прошлого столетия. Прекрасно было здание древней мечети Анау, украшенное красивейшей керамикой, синей, как море, и голубой, как небо юга. Этот "дом красоты", украшенный изображениями двух драконов, простоял ровно половину тысячелетия и был разрушен землетрясением 6 октября 1948 года. Еще большую славу Анау составили два невзрачных холма, возвышающихся невдалеке от мечети. Раскопки их показали всему миру, что в те времена, когда в Европе человек прятался еще на деревьях и в пещерах, когда он жил еще лишь охотой, рыбной ловлей и собиранием корней и ягод, здесь, на узкой полоске равнины, зажатой между песками Кара-Кумов и пустынным хребтом Копет-Дага, развивалась одна из древнейших на земле культур.

В одном из Анауских холмов было найдено пять напластований с остатками этих культур. Возраст самого нижнего слоя, относящегося ко второй половине каменного века, точнее к новому позднему каменному веку, был определен в 8 тысяч лет до нашей эры, то есть в 10 тысяч лет. В это время жители Анау сеяли уже ячмень и пшеницу, зерна которых сохранились в найденных сосудах.

Люди тогда умели молоть свой хлеб на каменных ручных зернотерках, найденных в этом слое в большом количестве и похожих на те, которые и сейчас сохраняются у народов Средней Азии. Им известно было искусство прядения, о чем свидетельствуют пряслица от веретен, найденные здесь же, в этом самом нижнем слое. Таким образом, это были уже люди с достаточно высокой культурой. Однако найденные здесь кости животных убеждают нас в том, что человек в ту эпоху, за 10 тысячелетий до нас, не обладал еще домашними животными и питался лишь мясом, добытым в охоте за диким зверем.

Но уже в следующем слое, который относят к девятому тысячелетию до наших дней, в изобилии найдены кости длиннорогого быка, с несомненностью указывающие на то, что человек уже тогда приручил его, разводил и питался его мясом.

В вышележащих слоях этого же холма появляются уже кости одомашненной свиньи, лошади и азиатского зебу, а за 7 тысячелетий до наших дней - овцы, составлявшей в течение всех последующих тысячелетий основное богатство жителей азиатских пустынь.

Пускай неточно подсчитан абсолютный возраст этих слоев, допустим, что эти цифры надо уменьшить. Наука о жизни доисторического человека не может еще ручаться за точность цифр, но по всей совокупности предметов обихода древнего человека она вполне точно устанавливает относительную последовательность событий и смены культур. И совершенно бесспорно выступает тот факт, что Анау является если не единственной родиной, то, во всяком случае, одним из центров той области, где впервые зародилось возделывание пшеницы и ячменя, где были приручены раньше, чем в других странах, многие домашние животные, и зародилось искусство прядения. Отсюда, из Средней Азии, из окраин пустынь и из подгорных равнин, пшеница распространилась через степи Украины и только затем уже занесена была в леса Европы.

В пустыне и ее оазисах, очевидно, раньше, чем в зонах умеренного климата, где впоследствии в основном развивалась культура, человек на самых ранних стадиях своего существования находил приемлемые условия для своего примитивного хозяйства. Климат тогда был достаточно схож с современным, и это показывает, что во все времена пустыни там, где в них имеется вода, были не настолько страшны человеку для жизни, как это нам представляется.

Не только Анау является доказательством того, что пустыни и их оазисы были районами раннего зарождения земледельческой культуры и родиной одомашнивания многих животных.

Древняя египетская живопись на росписях, насчитывающих пять тысячелетий, изображает верблюда и овцу как домашних животных той эпохи. Характерно, что овца, изображенная на этих рисунках (распространенная потом и в Европе и прослеживающаяся до 1500-х годов нашей эпохи), мало похожа на наших современных овец. Это совершенно особая порода древнеегипетских длинноногих домашних овец, обладавших короткой шерстью, длинным тонким хвостом и рогами, загнутыми покозлиному; грудь самцов была покрыта гривой. Несомненным является ее происхождение от живущего ныне дикого степного барана аркала. Прямые потомки этих овец сохранились сейчас лишь в Верхнем Египте, Сомали и в районах южной Сахары.

Совершенно ясно, что в других странах эти первые прирученные овцы и козы были совсем не похожи на те разнообразные породы домашних животных, которые существуют у нас сейчас.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Четыре социологических традиции
Четыре социологических традиции

Будучи исправленной и дополненной версией получивших широкое признание критиков «Трех социологических традиций», этот текст представляет собой краткую интеллектуальную историю социологии, построенную вокруг развития четырех классических идейных школ: традиции конфликта Маркса и Вебера, ритуальной солидарности Дюркгейма, микроинтеракционистской традиции Мида, Блумера и Гарфинкеля и новой для этого издания утилитарно-рациональной традиции выбора. Коллинз, один из наиболее живых и увлекательных авторов в области социологии, прослеживает идейные вехи на пути этих четырех магистральных школ от классических теорий до их современных разработок. Он рассказывает об истоках социологии, указывая на области, в которых был достигнут прогресс в нашем понимании социальной реальности, области, где еще существуют расхождения, и направление, в котором движется социология.Рэндалл Коллинз — профессор социологии Калифорнийского университета в Риверсайде и автор многих книг и статей, в том числе «Социологической идеи» (OUP, 1992) и «Социологии конфликта».

Рэндалл Коллинз

Научная литература