Лик смерти

Мы с Мэтом достигли периода в отношениях, который, я знаю, бывает у многих семейных пар. Когда секс обретает особую прелесть и становится предметом сосредоточенного изучения. Вы ищете что-то новое, экспериментируете, немного отходя от своих привычных, комфортных поз. В конце концов вы находите компромисс, позу, которая возбуждает вас, но не вызывает стыда. Подобные эксперименты не всегда приятны. Иногда они даже могут показаться унизительными. Мы с Мэтом пробовали фотографировать друг друга обнаженными и во время секса. Подобные эксперименты возбуждали нас поначалу, но недолго. Не потому, что мы стали стыдиться — просто мы прошли этот этап. Попробовали из любопытства и занялись другим.

Я просматривала наши фотографии одну за другой, вспоминая каждое мгновение. Вот мои фотки, которые я снимала сама, пытаясь быть пикантной (но выглядела глупо). Я нашла одно фото Мэта, на котором он сидел, прислонившись к спинке кровати, и улыбался. Я закрыла глаза. Мне не нужно было смотреть на фотографию. Я видела улыбку, растрепанные волосы, блеск в глазах. Я увидела член Мэта и вспомнила, как однажды мне пришло в голову, что я знаю его, как никакая другая женщина. Ведь он был во мне, на мне… да где он только не был. Я дотрагивалась до него и хихикала и даже сердилась, когда он становился слишком требовательным. Он лишил меня девственности.

Защипало в глазах. Мгновения, которые никогда не вернутся. Я не знаю, что принесет мне будущее в плане любви и дружбы. Я знаю только, что молодость не вернется, что никогда мне больше не придет в голову экспериментировать подобным образом. Мы с Мэтом закрыли тему. Мы любили, ссорились, смеялись, плакали и каждый день познавали друг друга. Теперь с любопытством покончено… Это принадлежит ему, только ему. «Раз2трислезыу3», малышка!

Я улыбнулась, но слезы хлынули по моим щекам. Мэт не ответил. Он улыбался мне, ждал. «Скажи эти слова», — говорила его улыбка. И я сказала: «Прощай, Мэт». И закрыла папку.

Глава 64

— Ты готова? — спросил Томми.

— Застегни мне молнию, и я отвечу «да», — сказала я.

Он застегнул, а потом прижал меня к себе здоровой рукой и поцеловал в шею, подарив знакомое ощущение уюта.

Послышались шаги, в дверях возникла моя не по годам повзрослевшая доченька. Скорчив рожицу, она закатила глаза.

— Фу, ребята, не могли бы вы заняться этим позже? Я хочу поскорей увидеться с Сарой.

— Да-да, котенок, — улыбнулась я, высвобождаясь из объятий Томми. — Мы готовы.

Прошел месяц. Целую неделю Сара лежала, свернувшись калачиком. А еще через неделю вновь начала разговаривать. Тереза, Бонни и Элайна часами сидели подле нее, уговаривая не предаваться отчаянию. Хотя в конечном счете это удалось лишь Кэтти Джонс. Это Келли привела Кэтти в больницу. Увидев ее, Сара разрыдалась. Кэтти подошла к ней и крепко обняла, и мы оставили их наедине.

Тереза оказалась именно такой замечательной и жизнерадостной, какой описывала ее Сара. Она не собиралась ждать улучшений и не хотела, чтобы с ней обращались как с больной. Только одно ей было нужно: увидеть Сару. В ней оставались и сила, и душевная теплота, которые Хуану не удалось погасить. Я очень надеялась, что Тереза поможет Саре.

На прошлой неделе мне позвонили: Сара возвращается домой. По-настоящему. В дом, который вынуждена была покинуть много лет назад. Этот дом — подарок Хуана. Парадокс, конечно. Но нам было все равно.

По просьбе Терезы сюда переехала Кэтти. Тереза вымыла весь дом сверху донизу, подняла жалюзи, чтобы позволить солнцу вновь его осветить, и повесила картину напротив кровати Сары.

У меня возникла еще одна мысль. С помощью Терезы я кое-что проверила и выяснила: препятствий нет. Мы приготовили Саре подарок к возвращению и были уверены, что он ей понравится.

— Мы на месте? — спросила Бонни.

— Почти, — ответил Томми. — Надо только вспомнить, куда поворачивать. В этом чертовом Малибу такие извилистые улицы!

— Налево, — снисходительно произнесла Бонни. — Я выучила карту.

Я расслабилась, наслаждаясь звуком ее голоса. Он казался мне волшебным, как музыка.

— Вот мы и приехали.

Томми остановил машину. Элайна, Тереза и Келли вышли нам навстречу, а вслед за ними, к моему удивлению, выпорхнула Кирби.

— Она уже дома? — спросила Бонни.

— Да, — ответила Элайна и улыбнулась, — отдыхает.

Бонни поспешила к крыльцу.

— Поня-я-ятненько, мы теперь не котируемся, — сказала Келли. — Мы скучные, моя сладкая, скучные и старые.

— Говори за себя, Рыжик, — весело ответила Кирби. — Я всегда буду молодой!

— Потому что до старости не доживешь, — растягивая слова, произнес Брэди, который в это мгновение вышел из дома.

Они с Келли встречались. Келли как-то рассказала о своих проблемах с мужчинами; теперь мне хотелось узнать, изменилось ли что-нибудь в ее жизни. Я очень надеялась на это. Ее руки блуждали по карманам в поисках викодина чаще, чем мне хотелось бы; чем все кончится, я не представляла. Впрочем, боль бывает разная — боль одиночества, например. От нее лекарства не существует… Эта мысль, как вспышка молнии, пронзила мое сознание.