Лик войны

Говорят, что всеми нами управляют всесильные люди — Вильгельм, Ллойд Джордж, Жоффр, дипломаты, владельцы орудийных заводов, полководцы, биржевик. Если бы это было так?.. Ведь они все же люди, и у них у всех под левым карманом жилета бьется одинаковое сердце, и все ребятами играли, и все знают тоску, и все умрут. Нет, не люди ведут войну. Сегодня я видал наших истинных повелителей. Под вечер ехал я по шоссе близ Арраса. Кругом плоская, скудная земля Артуа, и много прямых, белых дорог. По ним двигались бесконечной цепью один за другим тяжелые грузовики. Одни везли солдат «туда», другие раненых «оттуда», на третьих были орудия, снаряды, мясные туши, хлеб. На перекрестках они ждали взмаха флажка солдата — маленького церемониймейстера. У каждого свой герб — дракон, змея, птица, — свое имя и свой номер. У солдат тоже есть имя, и у каждого на руке браслетик с номером, чтобы можно было опознать труп. Но солдаты — только бедные слуги великих грузовиков. Они будут бегать у орудий и дергать за веревочку, вставлять пулеметные ленты и нажимать курки у винтовок. Они будут служит машине и кормить ее собой. Я глядел час, другой, а грузовики все ползли, и сотни людей беспрерывно исправляли дороги, не выдерживающие державного шага. Грузовики чернели на розовом вечернем небе. Мне хотелось пасть ниц перед теми, кто правит, — и Вильгельмом, и бедным сенегальцем.

IV

Увидав первый танк, я смутился — было в нем что-то величественное и омерзительное. Быть может, когда-то на земле существовали такие исполинские насекомые. Он был (для маскировки) пестро расписан, и его бока походили на футуристические картины. Он полз очень медленно, переступая, как гусеница, через окопы и ямы, сметая проволоку и кусты. Чуть шевелились усы — трехдюймовые орудия и пулеметы. Сочетание архаического и ультра-американского, ноева ковчега и автобуса XXI века. Внутри люди — двенадцать пигмеев, которые наивно думают, что они им управляют.

V

Сотни художников расписывают пушки и грузовики, изготовляют цветные ковры, которыми застилают батареи, прикрывают ветвями или холстом дорогу. Вот искусственное дерево, пустое внутри, вот изображение издохшей лошади. Ночью, впереди наших позиций, ими подменят настоящую березу и конский труп, в них будут наблюдательные пункты. Сначала все красили в бурый, защитный цвет, но очертания грузовиков все же выделялись. Теперь художники (из молодых) разбивают стену на отдельные яркие куски, благодаря чему теряется абрис всей массы. Издали видны бесформенные пятна. Каждый день придумывают все новые ухищрения, приспособляясь к желтизне пикардской глины, к мелу Шампани, к зелени Аргонских лесов. Быть незаметным, врасти в землю или, вернее, обрасти ею — вот единственная цель этого странного маскарада, где за малейшую оплошность в костюме приходится платить жизнью. Люди походят на насекомых, которые живут в земле и, на минуту показываясь наружу, принимают ее облик.

А недалеко от мастерской маскировки, в другом здании, сидят люди с лупами и расшифровывают странные планы, похожие на рисунки Пикассо. Это — фотографии, снятые с аэропланов. Зоркие птицы снуют над прячущимися насекомыми, изобличают их. Вот опытный глаз разыскал тонкую линию окопа, вот отметил черную точку — не батарея ли?.. Сличают сотни карточек, выслеживая каждое подозрительное пятнышко. И еще глубже прячутся бедные люди, и еще незаметнее — серее, без знамен и без барабанов, с затянутыми материей пуговицами, с приспущенными огнями — проходит по земле героиня маскарада.

VI

В туманном Кале идет работа исступленная, неуставная. Днем и ночью бьется это сердце войны. Вот пекарня — двести тысяч хлебов для армии каждый день выходит из гигантских печей. Вот сапожная мастерская — старые сапоги, изодранные на фронте, здесь обновляются, перекраиваются. А вот завод ручных гранат. Грандиозные склады — сотни пароходов подвозят сюда муку из Канады, цейлонский чай, зеландский сыр и людей, — очередную трапезу войны. Магазины снабжения, в которых все — от тяжелого орудия до маленького зеркальца, от аппаратов, измеряющих скорость ядовитых газов, до почтовой бумаги с незабудками. Две тысячи триста отдельных частей автомобилей различных систем, которые выписываются по номерам. Заказы № 617 для танка крупного калибра в N армию, руль 1301 мотоциклетке в штаб N дивизии. Тысячи рабочих собраны в эти мастерские и магазины. Перекиньтесь по ту сторону Ла-Манша или поезжайте в Лион, в Шербург, в Сант-Этьен — на заводы орудий, снарядов, грузовиков, аэропланов — вы всюду найдете неистовое пламя печей, рев и скрежет машин, потные, задымленные лица рабочих. Бои — лишь итоги этой работы, победы — лишь подсчет отлитых снарядов и доставленных баранов. Знамена, награды, рассказы о героизме — это голоса былого, война в них припоминает свою юность. Теперь она переменила пращу Давида на длинные каталоги складов Кале и Булони.

VII