Лик Зверя

Городские кварталы остались позади, бледными точками замерцали подслеповатые окошки частного сектора. Ольга управляла машиной, ощущая себя словно в тумане. Сердце яростно колотится, прыгая в груди, как обезумевший зверь, мышцы подрагивают от переполняющей силы, а в груди неуклонно разрастается, становясь все больше, слепящая животная ярость. Жалобные стоны с заднего кресла не вызывают жалости, лишь распаляют, тянущийся от водителя терпкий запах крови кружит голову, от чего челюсти стискиваются до скрипа в зубах, а из глотки рвется задушенный рык.

Закончился частный сектор. Пропали последние редкие огоньки, дорогу обступила лесная поросль. Мир погрузился во тьму. Если бы не вспыхивающие искры отражателей редких дорожных столбиков, да серые отсветы фар, могло показаться, что машина провалилась под землю, и теперь прямым ходом несется в преддверие ада.

Ольга сбавила скорость, принялась усиленно вглядываться в сплошную стену леса. Мелькнул черный провал, унесся назад. Нога ударила по педали тормоза, руки крутанули руль. Машину дернуло, развернуло. И вновь газ. Под визг покрышек, автомобиль рванулся назад, к провалу прилегающей дорожки. С трудом удерживая руль, Ольга продолжала гнать, не обращая внимания на жуткую тряску, отчего пассажиров мотало из стороны в сторону.

Свет фар мечется, выхватывая из тьмы то корявый ствол дерева, то засыпанный снегом куст. Машину кидает так, что кажется, еще немного и дорогой автомобиль не выдержит, рассыплется на куски. Но это не имеет значения. Ярость продолжает нарастать. В ушах тоненько звенит, а перед глазами все заливает кровавым туманом, и она едва успевает среагировать, когда до того безжизненно расплывшийся по креслу водитель вдруг обретает подвижность.

У виска возникает пистолет. Нет, даже не пистолет, а лишь смутная тень, ощущение, словно слабый сквознячок от несуществующей форточки, что трудно ощутить, и почти невозможно предугадать. Дыхание смерти, выплескивающееся из бледного черепа заиндевелым облачком тумана, что разрастается, подплывает все ближе, остужая плоть и вымораживая кости.

Рывок назад, столь резкий, что голова вдавливается в спинку кресла, а шея тревожно хрустит. Перед глазами вспыхивает пламя, по ушам бьет чудовищный грохот. Остатки мыслей исчезают. Ослепший и оглохший, разум судорожно бьется в черепе, пытаясь осознать, понять, направить. Но отточенные рефлексы спасают и на этот раз. Тело что-то делает. Сокращаются мышцы, руки мельтешат, совершая нелепые движения. Еще дважды вспыхивает, руку сотрясает отдача и все погружается в черноту.

Чувствуя, что еще немного, и сойдет с ума, Ольга потянулась к двери, заскребла, на ощупь отыскивая ручку. Пальцы за что-то хватают, дергают. Наконец, дверь распахнулась, потянуло холодной свежестью. Ольга вывалилась из машины, поползла, пока не уткнулась лицом в снег, но и после продолжала загребать руками, не видя, не слыша, не понимая.

Постепенно тело расслабилось. Жуткий мышечный спазм прекратился. Слуха коснулось далекое завывание. Перед глазами проявились серые пятна, померцав, распались на составляющие, облеклись в форму. Ольга встала на четвереньки, попыталась подняться, но желудок жестоко скрутило, вывернуло едким. Вслед за тошнотой пришла слабость. Хотелось лежать недвижимо, но холод начал прихватывать открытые участки тела, заставил двигаться. К тому же в кабине остались двое мужчин. И, пусть они не в лучшем состоянии, но, если позволит ситуация, каждый из спутников спокойно прервет ее жизнь, постаравшись сделать так, чтобы последние минуты стали нестерпимо болезненными.

Она поднялась. От нахлынувшей слабости шатнуло, но Ольга упорно двигалась вперед, пока не уперлась в машину. От полученного при разгоне импульса автомобиль протаранил густые поросли кустарника и глубоко зарылся в снег. Ольга постояла, прислушиваясь. Ни звука, лишь сухо шелестит верхушками деревьев ветер. Похоже, спутникам повезло не так, как ей. Хотя, вполне возможно, кто-то из них, а то и оба, сейчас затаились в темноте салона, сжимая в потной ладони пистолет, чтобы, едва отворится дверь, и в проеме замаячит хрупкая фигурка…

Встав сбоку и чуть позади, Ольга рванула дверь, замерла. Ничего. Все как и прежде, лишь к ароматам леса добавились запахи крови и пота. Решившись, она осторожно вдвинулась в салон, нащупав под потолком включатель, щелкнула. Лампочка ярко вспыхнула, осветив картину разрушения. Впереди, утонув в сработавшей подушке безопасности, сидит шофер, тело недвижимо, из развороченной выстрелом головы течет густой красно-черный ручеек. Ольга сморгнула, перевела взгляд. На заднем сиденье лежит полицейский, руки раскинуты, рот открыт, глаза невидяще уставились в потолок. Рубаха на груди разорвана, по середине расплывается кровавое пятно. Ольга протянула руку, коснулась. Пальцы нащупали вмятинку, небольшую и аккуратную, словно мужчину ткнули палочкой. Пуля нашла жертву. В пылу боя Ольга сделала всего два выстрела, но каждый оказался результативен.