Лик зверя

- А что? С таким пилотом не страшно и к звездам полететь! - не унималась все та же девушка, черноглазая и смуглая.

Они вновь засмеялись, тихонько перешептываясь между собой и озорно сверкая глазами. Я спросил у них, где можно найти Светлану, и черноглазая вызвалась позвать ее, пошутив при этом по поводу моей бессердечности. Девушка быстро скрылась под сенью "зонтика" главного входа, остальные же вернулись к своей прежней работе, не переставая при этом обмениваться шутками и задорно смеяться.

Глядя на них, я подумал, что труд современных людей стал совсем непохожим на труд тех, кто жил во времена до Мирового Воссоединения. Вот, скажем, здесь, на строительстве нового города, за несколько парсек от Земли, на каждом шагу встречаешь следы этого труда - не угнетающего, не трагического и надрывного, труда ради выживания, а радостного увлечения, счастья победы над собой и стихией, удовлетворенной жажды познания.

Я улыбнулся своим мыслям и опустился прямо на землю в тени невысокого раскидистого дерева, с интересом наблюдая за тем, как ловко и сноровисто работают роботы-манипуляторы, руководимые девушками-операторами. Они оснащали несущие трубки каркаса дома сложным сплетением тонких волоконных кабелей, по которым в скором времени потечет поток живительной энергии от силовых станций на вершине холма; просторные помещения наполнятся звуками и объемным изображением визиофонной связи.

В это время за моей спиной послышались чьи-то торопливые шаги. Я обернулся. Светлана быстрым, легким шагом шла в мою сторону, поправляя на ходу растрепанные ветром волосы. Как и на остальных работницах, на ней был просторный комбинезон бирюзового цвета; на щеках рдел легкий румянец. Она остановилась в двух шагах от меня, жадно вглядываясь в мое лицо. В глазах ее светилось радостное волнение.

Я быстро поднялся ей навстречу, раскрывая свои объятия, в которые она тут же нырнула нежным, теплым котенком.

- Тебя не было целую вечность! - В ее голосе прозвучал легкий укор. - Сид! Я так соскучилась по тебе, так соскучилась! - Она подняла на меня светящиеся любовью глаза. - Почему ты так долго не ехал?

- Было много дел, дорогая. Мы же разговаривали с тобой по визиофону несколько дней назад.

Светлана отмахнулась, шутливо надув губы:

- Это совсем не то! Разве это близость?.. Вот сейчас, когда ты рядом... - Она снова спрятала лицо у меня на груди.

- Как ты здесь? - спросил я, глядя в глубь тенистой аллеи, почти вплотную примыкавшей к полулунному зданию. Деревья там вздымали в глубину неба несчетное число ярусов коротких ветвей с темной синеватой хвоей.

Голубые плиты покрытия проспекта в лучах высоко стоящего солнца отливали слабым матовым блеском. Движущиеся тротуары пока что бездействовали. Несколько прозрачных каплевидных магнитобусов промчались куда-то, перевозя немногочисленных пассажиров.

Светлана подняла голову. На губах у нее блуждала счастливая улыбка.

- У меня все хорошо. Ты видишь это здание?

- Да. Что это будет?

- Здесь будет Дворец искусств. Представляешь? Первый Дворец искусств на Терре! Тебе нравится? Это мой лучший проект с тех пор, как я занялась архитектурой.

- По-моему, это бесподобно! - искренне восхитился я.

- Но это еще что! - оживилась Светлана, сверкая глазами. - Смотри, какой проспект выстроили! Знаешь, как он будет называться? Проспектом Любви! Правда, красиво?

- Красиво, очень, - согласился я.

- Здесь будут жить одни влюбленные, - не унималась Светлана, делая свободный и широкий жест рукой, как бы охватывая все пространство вокруг. - Представляешь, сколько влюбленных будет сразу? Настоящий праздник любви!

- Ты слишком романтично воспринимаешь окружающее, - улыбнулся я, нежно обнимая ее за плечи.

- Да, да! Именно так и будет! - воскликнула она, нетерпеливо отстраняясь и возбужденно блестя глазами. - На проспекте Любви должны жить только влюбленные, так же, как проспект Юности создан для молодых.

Светлана убрала с лица волосы; посмотрела, будто удивляясь моей несообразительности.

- Ну, хорошо, - сказал я, - а где же тогда должны жить пожилые люди? Ведь нет же проспекта Стариков или площади Умудренных Жизнью!

- На Терре все люди молодые, - смело возразила Светлана. - Мы строим города и поселки для них и называем их соответственно.

- Но ведь молодые тоже когда-нибудь состарятся, - не сдавался я. - И тогда ваши названия потеряют для них свою актуальность.

Светлана на минуту задумалась. Ее прямые темные брови сдвинулись в одну линию, придав лицу озабоченное выражение. Но вскоре оно снова прояснилось.

- Ты не прав, Сид! Ведь у нас, на Земле, нет старых людей в давнишнем понимании этого слова. Даже достигнув зрелого, по нынешним меркам, возраста, люди всегда имеют возможность обновить свой организм. Поэтому, умудренные жизнью, они будут чувствовать себя на улицах наших городов такими же молодыми. Главное - оставаться молодым в душе. Но если уж ты так хочешь, то можно будет придумать названия и для них. К примеру, площадь Памяти или же улица Мудрых. Что, не согласен?

- Согласен. Сдаюсь! - рассмеялся я. - Ты способна убедить кого угодно!