Лика. Повелительница демонов (СИ)

Барон встал из-за стола, а так как ужин был уже закончен, все последовали его примеру. Лика — она так ни к чему и не притронулась — выскользнула из гостиной. Ей почему-то было холодно, ее знобило. Все, о чем говорили за столом в гостиной, смешалось в ее голове: взбунтовавшиеся министры, пролы на баррикадах, Астроград, такой далёкий и непонятный, манящий, полный жизни мир. И рядом с этими бурлящими страстями она, Анжелика, была словно заживо похоронена в склепе.

По коридору шел ее кузен Филипп, и она торопливо спряталась под лестницей. Он прошел совсем рядом, не заметив ее. Она слышала, как он поднялся на второй этаж и кликнул слуг, которые при тусклом свете нескольких ламп готовили спальни для своих господ. Визгливый голос подростка звенел от ярости.

— Черт знает что, никто даже не подумал проверить розетки и снять пароль с вайфая! Могли бы догадаться, что в этой глуши так называемые дворяне ничем не отличаются от своих голодранцев-партейных. Вы хоть согрели мне воды для ванны?

Слуга что-то ответил, однако Лика не расслышала его слов. Филипп проворчал уже более мирным тоном:

— Час от часу не легче. Мыться в тазу! К счастью, отец говорил, что у нас в Плесси есть две флорентийские ванные комнаты и джакузи. Скорее бы уж добраться до них. Мне кажется, что вонь этого племени Сансе теперь будет преследовать меня вечно.

«Ну, за это он у меня поплатится!» — подумала Лика.

При свете фонаря, стоявшего в передней на столике с выгнутыми ножками, Лика увидела, что Филипп снова идет вниз.

Когда он приблизился, она вышла из своего убежища в тени винтовой лестницы.

— Как смеете вы говорить о нас так оскорбительно при лакеях? — раздался под сводами замка ее голос. — Неужели вы понятия не имеете о дворянской чести? Это, верно, оттого, что вы ведете свой род от незаконнорожденного сына императора! А вот у нас — чистая кровь!

— Такая же чистая, как ваша грязная физиономия, — ледяным тоном отпарировал Филипп Плесси.

Неожиданно для себя Лика кинулась к нему, чтобы расцарапать его лицо. Но Филипп крепко, по-мужски схватил ее за запястье и с силой отшвырнул к стене. И ушел, даже не ускорив шага.

Оглушенная, Лика слышала, как бешено колотилось ее сердце. Неведомое ей дотоле чувство стыда и отчаяния охватило девочку.

«Я ненавижу его, — думала она. — Придет день, и я ему отомщу. Я заставлю его склониться передо мной, просить у меня прощения».

Но сейчас она была всего-навсего несчастной маленькой девочкой, такой одинокой в темноте старого замшелого замка.

Скрипнула дверь, и Лика увидела плотную фигуру старого Гима — он нес для юного сеньора два ведра горячей воды, над которыми поднимался пар. Почувствовав, что в темноте кто-то прячется, старик остановился.

— Кто там?

— Это я, — ответила Лика.

— Что вы здесь делаете? — спросил Гим, — Тут холодно. Идите лучше в гостиную, послушайте, какие истории рассказывает там ваш дядюшка маркиз. Потом на целый год хватит вспоминать их.

— Я ненавижу этих людей, — мрачно сказала Лика. — Они злые, противные. Приехали, посмеялись над всем, а потом уедут в свои прекрасные замки, там столько всяких красивых вещей, а мы останемся здесь…

— Что с вами, доченька? — медленно проговорил старый слуга. — Да полно вам, не обращайте вы внимания на их насмешки!

Лика чувствовала себя все хуже. По вискам ее струился холодный пот.

— Гим, вот ты простой солдат, так скажи мне: как надо поступить, если встретишь человека злого, трусливого?

— Странный вопрос для ребенка! Но коли уж вы спрашиваете, я вам отвечу: злого надо убить, а трусу — дать убежать.

Немного подумав, он добавил, снова поднимая свои ведра:

— Но ваш кузен Филипп не злой и не трусливый. Просто он еще молод, вот и все…

— Значит, ты тоже его защищаешь! — пронзительным голосом закричала Лика. — Ты тоже! Потому что он красивый… потому что он богатый!..

Она вдруг почувствовала во рту какую-то горечь, покачнулась и, скользнув вдоль стены, упала без чувств.

Недомогание Анжелики объяснялось вполне естественными причинами. Старшая сестра, Орта, успокоила девочку, растолковав ей, что теперь она стала девушкой и эти явления, так взволновавшие ее, отныне будут повторяться каждый месяц до тех пор, пока она не достигнет старости. Белое в эти не носить, обтягивающее не надевать

— И каждый месяц я буду терять сознание? — спросила Анжелика, удивленная, что до сих пор не замечала этих обязательных обмороков у женщин, которые ее окружали.

— Нет, твой обморок — просто случайность. Ты поправишься и очень скоро привыкнешь к этому.

— Все равно плохо! До старости еще так далеко! — вздохнула Лика. — А когда я состарюсь, уже нельзя будет снова лазать по деревьям.

— Ты сможешь великолепно продолжать это занятие, — заверила её Орта, — есть такие, с крылышками, «я от них улетаю», проклятая реклама, как она утомила. Но как ты сама догадываешься, это действительно подходящий случай для того, чтобы расстаться с манерами, не соответствующими ни твоему возрасту, ни положению девушки из знатной семьи.