Ликбез для бабочки

Спустившись на первый этаж, мы пошли по гулким пустым переходам со стенами, выкрашенным краской цвета детской неожиданности из одного здания в другое. В коридорах никого не было, только пустые окна со старыми, покосившимися ставнями.

– У вас тут фильмы ужасов можно снимать, – сообщила мужу, разглядывая вздувшийся пол под старым, затертым линолеумом.

– Нам денег на больницу знаешь сколько выдают? Пшик. А тут крыша течет. Чинить много и дорого. Пока новую сумму выделят, уже вновь, надо ее чинить или с отоплением решать проблемы.

– Я сегодня, мальчика у тебя в отделении видела, ребенка совсем. Он правда из интерната?

Петя пожал плечами.

– Здесь много из интерната, и нынешних воспитанников и прошлых. Если дома родители не занимаются детьми, то что говорить об интернатах, где на одну измученную воспитательницу, с маленькой зарплатой, их несколько десятков?

– Мне всегда, казалось, их силой туда, работать никто не заставляет идти. И если уж пришли, значит работу свою надо любить и стараться выполнять хорошо. Особенно, когда речь идет о детях, которым и так досталось!

– Большинству из будущих медсестер, тоже так кажется. Только, работа – это каждый день. Они делают примерно одно и тоже. Не важно, какое у них настроение, как они себя чувствуют. Надо рано встать и делать уколы, убирать чужие утки, слушать бесконечные капризы и жалобы. Вот тогда, приходит усталость и розовые очки спадают.

– Может ты и прав. Я так работать не пробовала. Только, этот мальчик, почему он здесь? У тебя же взрослое отделение.

– Заведующая детского попросила взять. Говорит, не справляется с ним: он детей других обижает, врет без остановки. Вот она и решила, что мужское влияние для него будет более авторитетным.

Петя, подмигнув мне позвонил в дверь другого отделения.

Открыла нам, почти, сестра близняшка нашей старшей медсестры, но лет на десять моложе.

– Здравствуйте Петр Васильевич, – пропустила она нас, с любопытством, косясь на меня.

– Здравствуй Любочка. Где Борис Витальевич?

– У себя. У него платник на занятии.

– Да я на минуту, а то дозвониться не могу.

Мы подошли к двери выкрашенной белой краской. За ней, кабинет больше, чем у мужа раза в три. Из-за опущенных штор и горящего светильника на столе, в комнате был полумрак. Рядом сидел грузный мужчина. Сложив руки на большом животе, он протяжно похрапывал. От этого, его усы начинали забавно шевелиться.

– Что тут у вас? – громко спросил, не понятно у кого, супруг, заходя во внутрь.

С боку послышалось шевеление. Я даже не сразу разглядела, что в углу стола сидит тоненькая девушка.

– У нас занятие было. Борис Витальевич, спросил, почему себе вены резала. Я стала рассказывать, а он уснул.

– Уснул? – не сдержавшись хохотнул Петя. – Ну, что ж бывает. Борис Витальевич! – повысив голос, он хорошенько тряхнул коллегу за плечо.

Тот, разлепив глаза, стал озираться, явно плохо понимая, где он

– У тебя тут девушка на приеме! – напомнил муж.

– Да,– важно подтвердил душевед.– Что-то задумался. Сейчас продолжим.

– Борь, мы едем на выходных или перенесем?

– Едем, конечно. Наташа мясо замаринует.

– Во сколько?

– Часов в десять набери мне, решим, чтобы к обеду там быть.

– Хорошо. Наберу. Давай.

Боясь, что если открою рот, то точно рассмеюсь, только кивнула на прощанье и пошла за своей лучшей половинкой. Покинув отделение, наконец расхохоталась.

– Он уснул, прямо на занятии, с пациенткой суицидницей! Как это может быть?

– Да набухался поди опять.

– В смысле опять? То есть, это нормально?

– Конечно нет. Но он тоже человек и у него свои слабости.

– Тебе не кажется, что заснуть в такой интимный момент – это явный перебор?

– И тем не менее, он отличный специалист. Люди в очереди стоят, чтобы к нему попасть.

– Стоят в очереди, чтобы посидеть в полумраке под звуки его храпа? Ты серьезно?

– Спокойно посидеть, тоже иногда нужно. Ты не забивай себе голову. Сейчас, он все наверстает. Я его знаю.

Хмыкнув, остальные комментарии я оставила при себе. Мы уже вышли на улицу.

Зима в этом год была очень мягкая и за те несколько часов, что машина провела без нас, успела покрыться снегом.

– Ты садись заводи. Я пока почищу.

Не став спорить с главой нашего мини семейства, устроилась в салоне и завела двигатель.

Наблюдая за Петром, я вновь пришла к выводу, что мне нравится мой муж. Его сила чувствовалась во всем. Не только во внешности, но и в том, как он ходил, разговаривал, даже дышал. Рядом с ним было ощущение, что находишься рядом с диким зверем и вся его благодушность и доброта это напускное, маска, готовая сорваться в любой момент и оголить клыки. И мне нравилось это. Никто теперь не рисковал мне не то, что лишнее слово сказать, но и посмотреть лишний раз.

Освободив наше транспортное средство от снежного плена и отряхнувшись, сел рядом.

– Что? – поймал он мой взгляд.

– Ничего. Просто очень рада, что в моей жизни есть ты.

– Я тоже очень рад, что в моей жизни есть ты. И если поторопимся, в нашей жизни, появится горячая пицца. Минут через тридцать, ее должны доставить. И если захочешь, я могу опять тебе почитать.

– Конечно захочу. Мне нравится слушать твой голос.