Ликей. Новое время (роман второй)

Джейн бросили на пол веранды, руки, а теперь и ноги крепко связаны какими-то ремнями. Алька бухнулась рядом - она была свободна… Убежать все равно для нее было невозможно, никаким риско она не владела, не стоило и пробовать. Велика ли разница, горько подумала Джейн.

Кто-то зажег фонарь. В неровном свете Джейн различила несколько пустых бутылок на полу, лицо стоящего ближе всех бандита - молодое, с черными усиками.

- Ну вот, девушки, - сказал он, - Мы же по-хорошему хотели… Разве так можно себя вести? Придется вас поучить правильному поведению.

Джейн стиснула зубы, чтобы не застонать от бессилия и ненависти.

- Ты, сволочь, - спокойно заговорила вдруг Алька, - гадом был, и умрешь гадом. Только притронься к нам - завтра же загремишь на излечение…

- Что ты говоришь! - сказал бандит, слегка нервничая.

- То и говорю, слизняк паршивый, - добавила Алька, - Скотина двуногая.

- Таких убивать надо, - бандит бросился к Альке, второй тут же помог ему. Джейн задергалась, пытаясь освободиться.

- Отпустите нас! - крикнула она, - Вы об этом сильно пожалеете!

- Щас сама пожалеешь, - пообещал обиженный ею бандит, опускаясь на пол рядом с ней. Он неторопливо стал расстегивать плащ на Джейн. Она изогнулась, пытаясь добраться зубами до его рук.

- А вот это прекрати, - он снова ударил ее по лицу. Пока Джейн приходила в себя, на ней уже расстегнули плащ и порвали свитер, и кто-то там дальше - она не видела - полез ей в джинсы. Оглушительно завизжала Алька… Внезапно в глаза Джейн ударил свет. В тот же миг ее отпустили - все сразу, все мерзкие, отвратительные прикосновения прекратились. И уже понимая, что происходит, Джейн услышала:

- Оружие на землю! Руки вверх, все лицом к стене!

На веранду ворвались полицейские.

К полуночи Джейн доставили домой. Альке досталось больше - уже наливался синяк под глазом, и ребро, похоже, сломали. У Джейн болела челюсть, скула слегка распухла, но похоже, синяка не предвиделось. Пока они проходили медэкспертизу, пока заполняли протокол, пока вежливый, но настойчивый полицейский выспрашивал подробности нападения, а также - состоялось ли изнасилование, прошло довольно много времени. Джейн мечтала только о том, чтобы скорее оказаться дома. Вика казалась напуганной, жалась к матери, молчала. Ей давно пора было в кровать.

Полицию вызвать дети догадались сразу, к счастью, Ваня носил мобильник с собой, но пока патруль доехал, прошло какое-то время.

Наконец Джейн и Вику подвезли к дому на полицейской машине.

Девочка совсем уже клевала носом. Джейн взяла ее на руки и донесла до квартиры, правда, с большим трудом - уже ведь не малышка. Отнесла Вику в кровать, раздела, пожелала спокойной ночи, поцеловала… так, как всегда, как будто ничего не случилось. И только потом, выйдя из детской, упала на диван.

Слез не было. Вообще ничего не было. И жить не хотелось.

Сейчас, когда Вики не было рядом, Джейн вспомнила о себе, вспомнила все, что произошло… почему так дико, нелепо? Хотя что здесь особенного, все мы знаем, что преступность высока, что на улицах опасно. Если логически подумать, легко понять, что и знание риско не всегда может защитить. Всегда может найтись кто-то посильнее… да в конце концов, их было пятеро.

Болела скула, болел ушибленный бок… но это все мелочи. Самое ужасное - это чувство бессилия и унижения. И никакой защитник не появился, никакой рыцарь со сверкающим мечом, чтобы наказать негодяев… да, все кончилось хорошо, появилась банальная полиция, бандитов увезли, но все это время Джейн не покидало чувство, что и она является не то обвиняемой, не то подозреваемой. Ее допрашивали, ее обследовал медэксперт, холодный и безразличный к ее страданиям чужой мужчина. Никто ей даже стакана чаю не предложил, даже валерьянки выпить… И с Алькой, конечно, так же обращались - но Алька… похоже, ей было все это безразлично. У нее даже глаза посверкивали, как будто происшедшее было для нее веселым приключением. Интересно, зачем она стала дразнить бандитов? Неужели хотела отвлечь на себя внимание, чтобы Джейн не тронули… может быть, и так. А скорее, сколько Джейн знала подругу, Алька просто ни черта не боялась. Ей было плевать на это унижение, и поэтому для нее, собственно, никакого унижения и не было. Она говорила то, что думала - вот и вся причина.

Почему я так не могу? - спросила себя Джейн. Почему я страдаю? Я привыкла к обществу ликеидов. Если бы там, в полиции, был хоть один ликеид, он предложил бы мне чаю, говорил бы со мной, по крайней мере, сочувственно. Потому что нас так учили… но на самом деле и ему было бы на меня плевать.

И всем плевать… что же это такое, что это за мир, где приходится все время быть одной. Все время сильной… а если силы не хватает, то никого нет рядом, чтобы защитить, поддержать. Да, ликеидов учат быть добрыми, внимательными, помогать людям и тем более - друг другу. Но почему же они оставили меня, почему у меня нет в Челябинске ни одного друга-ликеида? За что они оставили меня совершенно одну?