Лихачев

Незадолго до съезда споры о масштабах и темпах индустриализации вообще и автостроения в частности приобрели весьма острый характер.

«Телега или автомобиль?» — так ставился вопрос.

«Конечно, автомобиль! Нельзя индустриализировать страну, опираясь на лошадку или на вола», — поддерживал автомобилистов Ворошилов.

Но в дискуссионном листке «Правды» выступил бывший начальник Автотреста Урываев с неожиданной точкой зрения. Он предостерегал: «Неизвестно куда девать даже 800 машин в год, никто не хочет их покупать, а мы зачем-то собираемся выпускать 4 тысячи машин. На данный период нам выгоднее ввозить из-за границы агрегаты и собирать их, чем строить автомобильный завод».

Урываеву отвечал начальник Автотранспортного управления ВСНХ Осинский. Он с возмущением говорил, что стране нужно выпускать не 800, а 800 тысяч автомобилей в год. Это заявление было встречено в штыки оппозицией. По мнению оппозиции, к концу пятилетки понадобятся не 800 тысяч, а 2 миллиона 259 тысяч автомобилей, иначе страну ждет полная катастрофа. Почему именно 2 миллиона 259 тысяч, а не 2 миллиона 260 тысяч, хотя бы просто для круглого счета, понять было трудно.

Однако дискуссия в «Правде» продолжалась до 2 декабря 1927 года, дня открытия съезда.

Глеб Максимилианович Кржижановский, исходя из реальной выплавки чугуна и стали за последние годы, предостерегал от «левацких заскоков». Госплан предположительно определил выпуск автомобилей на первую пятилетку в 40 тысяч штук и осторожно проектировал ввиду их дороговизны не только план производства, по и «план внедрения» этих машин в народное хозяйство страны.

— Неужели нужен еще «план внедрения», когда каждая машина требуется повсюду, как хлеб насущный? — спрашивал себя Лихачев.

Сама жизнь отвечала ему на этот вопрос. Он получил письмо от старого товарища путиловца, уехавшего строить Магнитку.

«Дорогой Иван! — писал он. — Сюда прибыли две грузовые полуторки вашего производства АМО-Ф-15, и теперь мы возим материалы из Троицка не на лошадях, а на автомашинах. Сразу все изменилось. Вместо двух-трех суток езды на лошадях порожняком, а с грузом даже до четырех дней, на автомашине стали доезжать до Троицка за 5–6 часов и вечером того же дня с грузом возвращались обратно. Это было прямо удивительно!..»

В бесхитростных словах — «прямо удивительно!» — заключался пафос целой эпохи… Все менялось на глазах благодаря электричеству, тракторам, автомобилям. Но спрос всегда превышал предложение во много раз.

2

Незадолго до открытия XV съезда партии, 27 октября 1927 года, Сорокин пригласил Лихачева и Ципулина в Автотрест для того, чтобы обсудить с ними вопрос о снижении стоимости автомобиля.

То, что говорил председатель Автотреста, адресуясь к директору автозавода Лихачеву и главному инженеру Ципулину, не было для них новостью. Совсем недавно по просьбе Сорокина они сами готовили докладную в Автотрест. Их собственные выкладки возвращались к ним теперь как бумеранг.

Конструктивные и технологические недостатки грузовой машины АМО-Ф-15, удорожающие производство, были очевидны.

Однако, слушая Марка Лаврентьевича, Лихачев отметил про себя, что он очень осторожен и не хочет говорить ни об изменении конструкции, пи об устаревших методах производства.

Правда, он предупреждал, что оставляет в стороне вопрос о возможных конструктивных изменениях автомобиля АМО-Ф-15. Эти вопросы требовали, с его точки зрения, более глубокой проработки.

— Практически, — говорил Сорокин, — для того чтобы обеспечить быстрый реальный эффект в снижении цепы автомобиля, нужно заменить бронзовое литье там, где это еще не сделано, более дешевым металлом, облегчить отдельные детали, отказаться от некоторых материалов, превращающих машину в чересчур роскошную…

— Роскошную? — не сдержался Лихачев. — Да где это у нас роскошество? Помилуйте, Марк Лаврентьевич.

— А кабина? Кожаное сиденье представляет собой совершенно ненужную роскошь.

— Можно и рогожей заменить, — заметил Лихачев. Сорокин не принял шутки.

— Надо отказаться от дуба для кузова грузовика, его можно заменить березой, — сказал он, — бронзовое литье заменить чугунным повсюду, кожу или дорогой заменитель — дерматином и, может быть, «чертовой кожей».

— И что это нам даст? — с усмешкой спросил молчавший до сих пор Ципулин.

— Не знаю, надо подсчитать, — уклонился председатель Автотреста. — Но мы должны снизить стоимость машины по заводу АМО на две тысячи рублей. По Ярославскому заводу мы требуем снижения даже на четыре тысячи. Я полагаю, что если вы подойдете к вопросу по-деловому, то добьетесь такого снижения и тем самым облегчите сбыт наших машин.

Лихачев нарочито шумно вздохнул. Сорокин бросил удивленный взгляд в его сторону.

— Пожалуйста, Иван Алексеевич. Вы хотите возразить? — спросил он, взглядывая на часы. — Какие варианты у вас имеются?

— Об отсутствии сбыта нечего беспокоиться, когда начнет строиться Магнитка, — сказал Лихачев. — Серго недавно рассказывал, что Магнитке нужно девяносто шесть миллионов штук кирпича, а для доставки этого кирпича у них есть девяносто шесть лошадей.