Лихие 90-е

Никаких бабочек не было. Да и откуда им взяться? Потом они спустились и пообедали вместе. И Лена убежала, чмокнув Ромку в щёку на прощанье – иногда даже правильные девочки делают неправильные вещи. Он же сидел и по обыкновению отдувался после мощного обеда. Хвостик заварного эклера, кажется, торчал из гортани, как рыбий хвост из зоба пеликана, глаза оказались чуть навыкате, на душе – приязнь к миру… Взгляд вяло блуждал по огромному, сталинского ампира залу, чуть задерживаясь на затейливых бронзовых люстрах, перескакивая на дубовые, в два человеческих роста двери, и вдруг – опять это «и вдруг!» – нечто немыслимое, изящно прикрытое невесомой тканью, совершенное по исполнению… Женщины – редкие мастерицы прикрыть так, что и открывать не требуется – воображение дорисует. Сама – ничего особенного – училка начальной школы, с пучком и ни грамма косметики. Но грудь! Нет, это выше его представлений о прекрасном! Он обязан хотя бы попытаться, иначе не простит себе потом.

– Простите, не знаете, как пройти к библиотеке?

– В два часа ночи? – Непроизвольные улыбки. Ничто так не сближает, как совместное цитирование из любимых фильмов.

– Там ещё прозвучало «идиот»!

– Ну, в данном контексте это неуместно.

– Рома…

– Лиза…

Бывает же такой фарт – и Лиза тоже оказалась в Ромкиной комнате спустя каких-то пятнадцать минут. Видно, звёзды сошлись. Потом они лежали на узкой неудобной кровати, и Ромку тянуло в сон – обильный обед и последующая бурная активность не прошли даром. Лиза непрерывно щебетала:

– У меня муж – физик, тоже аспирант. Так вот он всегда говорит… – Что говорит муж – объелся груш, миновало Ромкино сознание. – Ты что, спишь?

– Нет!

– Ну да – нет! Ты даже всхрапнул.

– Извини.

– Как тебе мой бюстик? – И она приподнялась на локте, бюстик заколыхался.

Слово «бюстик» его покоробило и сразу низвело совершенное творение природы до блестящей лысины вождя мирового пролетариата. Удивительно устроен мужской организм – ещё час назад он готов был бежать за ней, высунув язык, на край света. А вот познакомился с предметом вожделения поближе, познал, так сказать, реальность, данную в ощущениях, и уже хочется, чтобы Лиза поспешила, что ли, домой – ужин готовить мужу-физику Нет, в процессе, конечно, «витчуваешь, маешь вещь!», как изящно выразился бы сверхсрочник Парасюк, но «бюстик»…

– Извини, мне пора на тренировку.

– Ой, а ты меня проводишь?

– Конечно!

Когда они прощались на ступеньках ГЗ, Лиза произнесла полушёпотом, указывая на сутулого кренделя в очках:

– А это мой муж… – И поцеловала Ромку в губы, откровенно прижавшись к нему своим бюстиком. Крендель смотрел прямо на них. Ромка съёжился в замешательстве, пытаясь стать по возможности маленьким и незаметным. – Не бойся, дурачок, у него зрение минус девять. Мы для него одно большое неясное пятно… Пока! – И, легко отделившись, упорхнула к сутулому человеку в очках, беспомощно вглядывающемуся в большие неясные пятна.

Нечасто Ромка чувствовал себя таким негодяем…

* * *

Дела шли неплохо. Они играли в увлекательную игру под названием «бизнес по-советски». Правил никто не знал, они писались на ходу. Важной составляющей являлась способность к экспромту и вдохновение. Которое легко подстёгивалось просроченным шампанским.

Вечер. Семьсот двадцатая комната. Сектор Д ГЗ МГУ. Ромка с Женькой играют в дартс. На столе открытая бутылка советского шампанского. Ещё одна пустая под столом. Макс за стенкой прилежно пишет диссертацию.

Он вообще очень прилежный. Мастер спорта СССР по ориентированию – это когда по лесу с картой бегаешь. Бёдра как молочные фляги. Девять лет встречается со своей Наташей. Наташа в Челябинске. Серая мышка. Очень переживает, что Макс не делает предложение. А Макс рассудительный. Ему всё надо взвесить. Девять лет взвешивает.

Женька бросает дротик и вдруг, что-то вспомнив, начинает давиться и всхлипывать:

– Совсем забыл. Сейчас расскажу, умрёшь со смеха!

– Ну…

– Сейчас… – Он закрывает дверь и понижает голос: – Мне Макс днём, когда тебя не было, сказал, что поймал от тебя триппер!

У Ромки дрогнула рука, и дротик угодил в настенный календарь, прямо в сочную задницу Саманты Фокс, заслоняющей своими дойками последние блёклые деньки уходящего 1991-го…

– Он чё, звезданулся?! – Ромка готов прямо сейчас ворваться в соседнюю комнату и дать другу в морду. Дружба дружбой, но есть вещи, которыми не шутят…

– Я тоже сначала не понял, – Женька продолжает подхихикивать. – Говорю: ты чё, звезданулся?!

Женька заканчивает второй мед. Без пяти минут дипломированный уролог. Он уже привык, что все знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые мужики обращаются к нему с вопросами ниже пояса. Но с таким описанием проблемы и он сталкивается впервые.