Лихие 90-е

Ромка молча протянул паспорт. Сейчас он был непривычно смирным и покладистым. Мужик внимательно просмотрел договор, как-то профессионально сличил его физиономию с паспортом и лишь затем с едва уловимым сожалением протянул документы обратно. Кажется, он был разочарован тем, что всё в порядке.

– А я, между прочим, местный участковый. Пал Андреич Смирнов, капитан милиции…

Ромка невольно ещё раз пробежал взглядом по треникам и майке не первой свежести. Капитан это заметил:

– Сегодня выходной… Ну что ж, поздравляю… Очень рад, что у нас на площадке наконец-то будет порядок…

– А чё ж вы их раньше не приструнили? Тут, наверное, такие концерты устраивали…

– Да пытался, сколько раз пытался, но их же целая банда, наркоманов этих. Ничё не боятся. Да ещё сучка эта несовершеннолетняя, ей шестнадцать лет, ничего сделать невозможно. А у меня же двое маленьких, страшно, когда жена одна с ними гуляет…

– Да уж!

Ромке показалось, что участковый рассчитывал прибрать квартирку к рукам…

* * *

Проект с соками шёл тяжело, и в какой-то момент Ромка почувствовал, что и Олег и Виктор начали терять к нему интерес. Постоянно звонил Иванов, видно было, что он тоже чувствует засаду и волнуется:

– Рома, я уже крышу заканчиваю поднимать, как там твои, не соскочат?

– Не волнуйся, Саш, не дам соскочить…

Он уже несколько раз побывал в Мичуринске и только укрепился во мнении, что с Сашкой можно в огонь и в воду. Поэтому, используя всё своё влияние на Олега, Ромка добился, чтобы тот перевёл шведам задаток – шестьдесят тысяч долларов, что составляло десять процентов от стоимости линии. После этого он успокоился.

Но тут возникла новая проблема – его должник Лукаш перестал платить проценты, отговариваясь какой-то ерундой. Поскольку Ромка, наученный горьким опытом, сразу предвидел худший вариант, что чех вообще не рассчитается, он сильно напрягся. Ситуация осложнялась тем, что Лукаш был другом Олега и к нему нельзя было применить обычные методы вразумления. Ромка переживал и ломал голову, что делать.

Но даже не лучшее психологическое состояние не могло помешать базовой мужской функции – продуктивному и всестороннему общению с противоположным полом. Он по-прежнему знакомился с девушками в любых местах и при любых обстоятельствах. Так, его знакомство с одной симпатичной студенткой по имени Таня произошло следующим необычным образом. Стоя в очереди в профессорскую столовую в Главном здании МГУ, он любовался стройной длинноногой брюнеткой с причёской каре. Ромка видел её не первый раз, но всегда с парнем. И парень был высокий и симпатичный. Прежде ему и в голову не приходило предпринимать какие-либо действия, и он лишь тихонько вздыхал про себя: «Везёт же некоторым…» Но в этот раз что-то было не так. А именно – она смотрела на него. Смотрела пристально и не отводила взгляд… Он улыбнулся, она не ответила, но продолжала смотреть. «Действуй, чёрт возьми! Что ты теряешь?» – мысль не новая, но остающаяся актуальной сквозь столетия. Он написал на клочке бумажки номер своей комнаты и, проходя мимо, засунул ей в задний карман джинсов. Почувствовал, как напряглась круглая аккуратная попка. Она промолчала. «Хороший знак…» – подумал он и тут же забыл этот случай в круговерти дел и событий.

А через пару дней в дверь постучали, и было это в 8:15 утра… Ромка сладко спал и не собирался открывать. Тогда дверь открылась сама.

– Привет! – на пороге стояла брюнетка. – Я Таня…

– Рома… – он ещё не проснулся толком, у него имелся обычный утренний стояк, и, видимо, это было заметно под лёгким одеялом.

Таня как-то естественно, по-свойски зашла, закрыла за собой дверь, бегло осмотрела спартанскую обстановку комнаты и принялась молча раздеваться. Раздевшись, она нырнула к нему под одеяло.

– Какой ты тёплый…

Он неуверенно попытался её поцеловать, она мягко отстранилась и принялась медленно опускаться вниз, проводя губами по его груди, животу, бёдрам… Вот её тонкая прохладная кисть обхватила его напряжённый стержень, от чего он, кажется, ещё больше раскалился, а вот мягкие губы сомкнулись на раздувшейся головке…

«И как он там помещается?» – посетила его неуместная мысль. Впрочем, на этом мысли и закончились. Таня оказалась большой мастерицей по части только входящей в моду после советского пуританства французской любви. Сделав своё дело и доведя Ромку сначала до исступления, потом до опустошения, а потом и до изнеможения, Таня выбралась из-под одеяла и начала деловито одеваться.

– Ты куда? – спросил он удивлённо.

– На пару. У тебя какая-нибудь тетрадка есть?

– Какая тетрадка?

– Да любая. Я своему парню сказала, что забегу к однокурснице за конспектами.

– А он где? – Ромка всё никак не мог врубиться в ситуацию и демонстрировал обычный мужской кретинизм, который непременно вылезает наружу, если отношения развиваются не по его сценарию…

– Где-где? В машине ждёт. Рома, не тупи, дай любую тетрадку…

В дверях Таня обернулась.

– А ты хорошенький… – и облизнула пухлые губы красным языком.

Было неочевидно, кому она это сказала…

* * *