Лихие годы (1925–1941): Воспоминания

Через очень много лет, поговорив со мной, один литовский священник, с которым я встретился в лагере, мне сказал: «Непостижимо! Вы и не католик и не православный!» Возможно. Зато я сторонник кафолической, подлинно вселенской церкви и так же, как В. С. Соловьев, думаю, что православная церковь не полна без католической, а католическая без православной. И обе они должны признать свои исторические грехи и обновиться во Христе…

Но самое главное в другом. В. С. Соловьев сделал для меня удивительное открытие: учение Христа есть Евангелие Царствия, и Царствие Божие не только на небе, оно должно осуществиться и здесь, на земле. И вся история человечества есть лишь путь к возрастанию Царства Божия в мире, которое строится богочеловеческими усилиями. Это было ошеломляюще, непривычно; вся жизнь, мир, история озарялись отныне новым светом. Для меня, как для исцелившегося от слепоты, все стало восприниматься по-новому. Эта идея, изложенная В. С. Соловьевым в его «Чтениях о богочеловечестве», а затем с предельной полнотой выясненная в двух статьях «О подделках» и «Об упадке средневекового мировоззрения» (в VI томе его «Собрания сочинений»), — как удар грома, как внезапный блеск молнии среди темной ночи. Эта мысль перевернула мою жизнь; это та идея, которой, по выражению Достоевского, я был съеден. И до сих пор я полностью под ее могучим обаянием. Царство Божие — на земле? Я его должен строить. Но как? Но где?

О том, что монашеская церковь, вся устремленная вовнутрь, сосредоточенная на внутреннем, духовном делании, к этому непригодна, у меня не было никаких сомнений. Я ее не отрицал — я перед ней преклонялся, но в то же время не сомневался в том, что она недостаточна, одностороння, доступна лишь ничтожному меньшинству. Церковь приходская — остаток старой России — с ее консерватизмом, воздыханиями о прошлом, рытьем в канонах, со старушками и вечными склоками, еще в меньшей степени соответствовала новой цели, открытой ныне великим философом. И тут рождается в моем уме мысль: обновление!

И сам В. С. Соловьев в своих статьях «Как обновить наши церковные силы», «Воскресные чтения» и других наталкивал меня на это. И я пошел в обновленческую церковь, я стал обновленцем.

Мой приход в обновленчество произошел следующим образом: в Троицу 1933 года — 4-го июня — я отправился к литургии в обновленческий Андреевский собор. Я и раньше заходил в обновленческие храмы, но всегда стоял там, как посторонний наблюдатель, не крестясь и всем своим видом показывая, что я не имею никакого отношения к обновленческому богослужению. «Точно пристав в синагоге во время молебна о царе», — говорил один мой товарищ. Теперь впервые я пришел в обновленческий храм как молящийся. Служил архиепископ Николай Платонов, о котором я уже упоминал раньше. За литургией и во время молитв Пресвятой Троице я горячо молился о том, чтоб Господь осенил меня Святым Духом и показал мне, куда мне идти. Платонов, которого я не видел перед этим 5 лет, только что вернулся из Крыма. Загоревший и посвежевший, он выразительно читал положенные молитвы, однако особенного впечатления на меня не произвел. Но здесь я услышал новость: через неделю, 11 июня 1933 г., в Ленинград прибывает Введенский, который совершит в Вознесенском соборе литургию. Это было сенсационно.