Лихие гости

Сам Александр Васильевич почтительно встал и поклонился. Короткая аудиенция была закончена. И главное, что он желал услышать от Государя, было сказано.

2

В белых передничках, в одинаковых синих платьицах с кружевными воротничками, донельзя смущаясь и опуская взгляды в пол, воспитанницы сиропитательного приюта вышли на сцену и запели французскую песенку. И как только запели, так сразу и преобразились. Тщательно причесанные головки с косичками вздернулись вверх, глазенки засверкали, а одна из девочек, когда допели песенку и когда надо было сделать реверанс и поклониться зрителям, озорно прищурилась и подмигнула. Захару Евграфовичу показалось, что подмигнула шалунья именно ему. Он разулыбался, довольный, и долго хлопал, отбивая ладони.

Шел благотворительный вечер, устроенный Ксенией, сбор от которого должен был пойти на нужды приюта. Воспитанницы демонстрировали со сцены свои таланты — пение, декламацию стихов и даже игру на музыкальных инструментах, а публика, весь цвет белоярского общества, снисходительно аплодировала и дожидалась того момента, когда устроители вечера призовут в большую залу, где будет играть оркестр пожарной команды, откроется буфет и начнутся танцы.

Так и произошло. Девочки спели еще одну песенку на французском, и уважаемых господ и дам пригласили в залу. Оркестр играл замечательно, буфет бойко торговал, а в специальные ящички, расставленные вдоль стены, опускались деньги — на благое дело. Хотя, если говорить честно, опускались ассигнации не очень большого достоинства и не очень охотно — очередей возле ящичков не выстроилось. Ксения, видя это, огорчалась, щеки у нее пылали румянцем, и Захар Евграфович, пригласив сестру на танец, успокаивал ее:

— Не огорчайся, Ксюша, я тебе говорил, что в общую кассу наш брат деньги бросать не желает. Он в десять раз больше отвалить может, но ему непременно звон требуется, чтобы все знали: это я, Иван Иванов, пять или десять тыщ на приют положил, глазом не моргнул. И дайте мне, Ивану Иванову, медаль на шею. А ты медаль не дашь. Увы… Так что не огорчайся, а радуйся. Пели твои красавицы знатно. Кто бы мог подумать, что в нашем Белоярске дети французские песенки распевать будут. Молодец, Ксюша!

— Это Луиза, она молодец, моей заслуги нет. Ты знаешь, Захарушка, так странно, я как будто подругу в ней нашла. Мы с полуслова друг друга понимаем…

— А с какого полуслова — русского или французского? — пошутил Захар Евграфович, которому очень уж хотелось развеселить сестру.

— Бывал бы дома почаще, ты бы таких вопросов не задавал, Захарушка. У Луизы удивительная способность к языкам, она уже понимает по-русски и даже говорит. Произношение, конечно, не очень удается, но мы каждый день занимаемся. А вот, кстати, и сама Луиза. Пойдем, поговорим с ней, а то, видишь, она одна стоит. Неловко…

Они проскользнули между танцующими парами и подошли к Луизе, которая действительно в одиночестве стояла у окна, всматриваясь в вечернюю темноту через искрящиеся узоры на стекле, нарисованные морозом, заметно покрепчавшим еще с утра. Одета она была в длинное черное платье с блестками, узкие нежные плечи прикрывал белый газовый шарф, и, когда она повернулась, шарф соскользнул с плеча, и Луиза поправила его плавным жестом, смущенно при этом улыбнувшись и приветливо глядя на Захара Евграфовича и на Ксению большими темными глазами.

«Вот тебе и тра-та-та, песенка французская! — невольно воскликнул про себя Захар Евграфович. — Теперь держите меня семеро!»

Он так смотрел на Луизу, словно видел ее в первый раз. А может быть, и впрямь впервые видел? Все эти месяцы, донельзя занятый своими делами, связанными с частыми разъездами, своими неотступными мыслями о том, как пробраться через Кедровый кряж и дотянуться до Цезаря, Захар Евграфович не сильно-то внимательно оглядывался вокруг, и взгляд его на Луизе, которая большую часть времени проводила в приюте, ни разу не задержался. На ходу, мимолетом, здоровался и спешил дальше, полностью поручив француженку на попечение сестры. И только сейчас разглядел. Разглядел и ахнул.

— Луизонька, хочу тебя обрадовать, — заторопилась Ксения сообщить ей приятную новость, — Захару Евграфовичу ваши девочки очень понравились. Говорит, что поют они замечательно.

Луиза снова смущенно улыбнулась и заговорила, старательно подбирая слова и столь же старательно их выговаривая:

— Спа-сиба, мсье Луканьин. Мне — радость… — быстро взглянула на Ксению, и та поспешила помочь:

— Радостно.

— Мне радость-но, что мсье Луканьин… — она снова сбилась, улыбнулась и добавила, засмеявшись: — Радостьно!

Смех у нее был чистый, высокий, будто колокольчик под дугой звенел-рассыпался.