Лихие. Смотрящий

Вот зря я предложил абсент! Но пацан сказал — пацан сделал. Первый сет рюмок в ночном клубе «Севен си» все попробовали без вопросов. Даже похлопали, когда бармен поджег рюмки. Но потом что-то пошло не так. Девчонки закашлялись, чуть ли не заплакав от зеленой гадости, и сразу пошли в отказ — Юле стало плохо. Настя молодец, подхватила коллегу и повела ее в отель, который был в двух кварталах от «Седьмого моря». У нее, оказывается, с собой был активированный уголь. Ну и ладно, без баб даже лучше.

Вторым отвалился Йосик:

— Братишки, я вас уважаю, так подняться за полгода… Но доктор запрещает бухать по-жесткому, — Варшавер вытер потное лицо. — Мне еще завтра вникать в дела по налогам.

— Каким еще налогам? — удивился я. — Тут же везде без оброка — ты сам говорил.

— Формально да, но есть нюансы. Вы недвигу тут брать будете?

— А нахера? — удивились мы.

— Парковать прибыль. Прикупил несколько вилл у моря — сдаешь, получаешь доход. У нас, если примут с бабками или квартирами — все изымут. Конфискация. А тут не докопаются. Покупаешь ведь тоже на оффшор. А там номинальный владелец. Но небольшой налог на недвигу платить все-таки надо.

Вот зря он это сказал! Разумеется, под второй сет зеленого пойла мы обсуждали с пацанами виллы у моря. Всем хотелось на них посмотреть хотя бы краешком глаза. Что за элитные дачки такие?

Йосик окончательно отвалил в отель, и нас уже никто и ничто не держало. Мы приняли по третьей дозе абсента, потом по четвертой. И почти сразу пошли ловить такси — до моря ехать примерно час. По-английски мы не говорили, по-гречески тоже. Если сказать честно, в этот момент у нас и с русским было не очень. Но слово «си» местный бомбила понял. Оглядел нас, оценивая платежеспособность и адекватность, и махнул рукой, приглашая забираться в старенькой Мерс.

Спустя полчаса мы уже стояли на приморском бульваре под названием Ороклини. И разных вилл, больших и маленьких, здесь было хоть жопой ешь.

И тут меня отрубило. Проклятый абсент…

* * *

Я очнулся от какого-то странного ощущения. На мне кто-то прыгал и орал как резаный. Где я? Что со мной? Мне снится кошмар?

Кошмар мне не снился. Кошмар прыгал на мне, бешено двигая бедрами. А еще у этого ужаса нос был припудрен белым порошком, а зрачки раскосых глаз превратились в две черных точки. То ли японка, то ли китаянка… Я их все равно не различаю. Желтолицая баба с маленькими сиськами и черными кудрявыми волосами решала две задачи сразу: она пыталась сломать мне тазовые кости и порвать барабанные перепонки. И надо сказать, у нее это неплохо получалось. Слушая женские вопли, я впал в легкую печаль, пытаясь осознать, как же это меня так угораздило. Судя по экспрессивным тирадам на непонятном языке, уболтать я ее не мог никак. Скорее всего, ввиду вышеуказанных обстоятельств, эта узкоглазая лахудра подвергла меня грубому насилию, воспользовавшись беспомощным состоянием.

Обломать женщину показалось мне слегка невежливым, а потому я решил оглядеться. Осмотр территории привел меня в еще большее замешательство. Я находился в огромной спальне, квадратов на шестьдесят, уставленной простой на вид, но явно дорогой кожаной мебелью. Здесь не было золота, но аккуратные линии, идеально окрашенные стены и затейливый потолок просто кричал о богатстве владельца виллы. Почему виллы? Да потому что напротив меня располагалось панорамное окно, в котором я узнал ту самую улицу… Ороклини…

— Бля! — схватился я за голову, стараясь не побеспокоить свою даму, которая уверенно подбиралась к той точке, ради которой, собственно, на меня и залезла. — Мы что, в чужой дом вломились? Сук-а-а… Надо срочно покурить и валить отсюда!

Я похлопал справа от себя, пытаясь найти пачку сигарет, но вместо этого нажал на какую-то кнопку.

— А-а-а! — заорал я от нахлынувшего ужаса, потому что кровать дернулась и взмыла в воздух, а потолок раскрылся, представив мне на обозрение бездонную кипрскую ночь. Баба тоже закричала. У нее начались какие-то судороги — то ли оргазм, то ли ногу свело, то ли и то и другое сразу. Разбираться с ее переживаниями мне было недосуг. Я в панике заколотил рукой по пульту и, видимо, нажал что-то нужное, ибо кровать поехала вниз. Потолок закрылся, а звезды пропали.

— Да иди ты на хуй, тварь! — сбросил я с себя незнакомку и оторопел. Она упала набок, разметав руки. Изо рта ее потекла слюна, а взгляд начал стекленеть. Я потрогал нос с остатками порошка, а потом лизнул палец. Язык онемел. Кокс!

— Передоз! — прошептал я, попытался найти пульс на ее шее и застонал. Походу готова! — я начал шарить по кровати в поисках одежды. — Где пацаны? Да как же это я так вляпался-то? А! Кажется, что-то вспоминаю… Обрывками…

* * *

Три часа назад.

— Хлыст, братишка, а по понятиям ночью к местным грекам завалиться вот так, бухими? — Китаец оставался среди нас самым трезвым. — Они мусоров не дернут?

Вот врут, что азиаты с бухла сразу косеют. Есть, есть самые стойкие. Хотя Димон единственный из нас, кто поел в клубе…