Лихо. Двенадцать железных цепей

Ольжана поплотнее укутала ноги второй накидкой. Потуже затянула платок, чтобы случайно не коснуться волосами тюфяка, – мало ли что там водится и что может прогрызть себе путь сквозь волокна плаща.

– Вы спите?

– Нет. – Судя по голосу, Лале улыбнулся. – Не сплю.

– Ну так спите.

– Как скажете.

– Вы не голодный?

Лале подавился смехом.

– Слушайте, – сказал он почти нежно, – какая вы всё-таки потешная.

– Сами вы потешный, – заворчала Ольжана шутливо и снова поёрзала на тюфяке. – Это самая глупая трата денег за всю мою жизнь. За столько господариков хотелось бы лежать на перине.

– Зато не на лавке в кибитке.

– Тоже верно.

Ольжана повернулась к Лале:

– Правда, что ночью в море небо так низко, что созвездие Ладьи скользит по волнам? А созвездие Ящера едва ли не набирает воду в пасть?

– Я не видел в Хал-Азаре этих созвездий, госпожа Ольжана.

Она разочарованно вздохнула.

– Очень жаль. – Перекатилась на другой бок. – Ну ладно, подурачились и хватит. Простите. Доброй ночи.

Однако на дворе снова закричал хозяин, и собаки, будто повторяя за ним, залились лаем.

Ольжана застонала.

– Да что такое!.. Кажется, там целая свора.

Хозяин бранился, а собаки лаяли так оглушительно и без остановки, что их голоса отдавались у Ольжаны в голове. Она попыталась отвлечься от них, представляя шипение волн и звёздного Ящера, зачерпывающего пастью морскую воду, и её плавно закачало в полусне, но…

Ящер оскалил зубы и зарычал – так знакомо, что Ольжана вздрогнула и резко села.

Рядом шевельнулся Лале.

– Это не чудовище, – сказал он успокаивающе. – Госпожа Ольжана, это просто собаки.

Сердце забилось взволнованно и горячо. По телу растеклась тёплая дрожь. Ольжана вскочила и наскоро обулась, чуть было не запуталась в собственных юбках, однако устояла.

– Да, – сказала она, поправляя рубаху и распахнутые половины безрукавки. – Да, я знаю.

– Что вы делаете? – Лале приподнялся. – Длани, подождите…

Но Ольжана в пару шагов оказалась у дверей сарая, выбежала во двор.

Первым, что она увидела, была грузная фигура хозяина, выбеленная лунным светом. Злющий, вооружённый палкой хозяин замахивался на рычащего чёрного пса. Рядом стояла девушка – дочка или падчерица, кем бы она ему ни была, – и держалась за плечо, точно её волокли силой и только сейчас выпустили. С крыльца выглядывала хозяйка.

– Не смей, – крикнула Ольжана на бегу, – не смей его бить! Это моя собака.

Она заглотила слишком много воздуха и закашлялась, но упрямо продолжила:

– Опусти палку… Не трогай…

Хозяин свирепо на неё уставился. Дёрнулись дряблые щёки, наморщился орлиный нос.

– Твоя? – выплюнул.

– Да. – Ольжана остановилась, пытаясь отдышаться. – Да, моя. Он убежал сегодня, и я не могла его найти. Но это хорошая умная собака.

Мысли смешались, и Ольжана возненавидела себя за то, что защитила собаку, но ничего не сказала про девушку. Она не знала, что могла сделать – Ольжана не умела приглушать человеческий гнев, как способные ученицы госпожи Кажимеры. Идти без чар на здорового мужика было бы самоубийством, а использовать в открытую колдовство Дикого двора – чем это обернётся? Для неё, для Лале, для…

К тому же нельзя терять ночлег даже в сарае. И кто знает, как любое заступничество отразится на девушке, когда они уедут?

Снова невидимые весы, две чаши, череда выборов.

– Твоя псина на меня рычала! – рявкнул хозяин. За его спиной девушка засеменила к матери.

– Он защищает тех, кто слабее. – Ольжана заставила себя выдержать взгляд. – Но я его сейчас отзову. Эй, – зачмокала губами. – Эй, дружочек. Пойдём.

За спиной вырос Лале, взъерошенный и ничего не понимающий. Но собрался он быстро, как по щелчку.

– Хозяин, – произнёс строгим тоном сановитого черноризца. – Ты дал нам приют, и мы благодарны тебе за это, но человеку не положено присваивать себе право Карающей Длани.

Ужас, подумала Ольжана. Сейчас и ему достанется.

Лале приподнял руки в успокаивающем жесте.

– Человек в своём доме – сам себе и господарь, и король, но есть закон выше королей и господарей.

Прозвучало так, как сказал бы кто-то вроде дознавателя брата Амори – скучно, но пугающе. Только Ольжана не верила, что словами можно вразумить людей, которые мучат домочадцев, – тем более если говорил нежеланный гость.

– Идём сюда, – повторила она, смотря на пса. Добавила с нажимом: – Так надо.

Пёс глянул на хозяина.

Развернулся. Потрусил к Ольжане.

– Но в любом случае сейчас нужно спать, а не плодить распри. – Лале положил ладонь себе на грудь. – Доброй ночи.

И в завершение – чтобы на него точно не набросились с кулаками – пообещал:

– Мы уедем на рассвете.

Хозяин плюнул и выругался, но драться не полез. Хозяйка с девушкой уже скрылись в доме.

Ольжана зашагала к сараю.

– Госпожа Ольжана! – Снова щелчок, и перед ней уже прежний Лале. Он не успевал ни за ней, ни за псом и бросил вслед: – Какого беса?..

В сарае Ольжана дождалась, когда зайдут и пёс, и Лале, осмотрела дверь: та открывалась кнаружи – как закроешь? Изнутри ни замка, ни крючка, а Ольжана не была так искусна, чтобы запечатать колдовством.

Она оглянулась.