Лихо. Медь и мёд

– Кого? – переспросил Юрген и понял, что это прозвучало резко. – Извини. У Нимхе было пять учеников – меньше, чем у любого другого из Драга Ложи. Они были молодыми, сильными и коварными. Жестокими, я не спорю. Они создавали чудовищ, мучили крестьян и пытались стать неуязвимыми, спрятав свою смерть там, где её бы никто не нашёл. Но как бы ни старались, Драга Ложа оказалась сильнее – Йовар был там. В казни он не участвовал, но рассказывал… всякое. Так что никто не выжил.

– А как же шестой ученик Нимхе, которого пригрел господин Грацек?

– Ты путаешь. – Юрген уже не смотрел на Чарну, только ел. – Тот, про кого ты говоришь, не был учеником Нимхе. Мал, кажется. Её… слуга? Принеси-подай? Нимхе тщательно выбирала учеников, и Мал ей не подходил. Это был простой подросток, который выполнял в её подземельях чёрную работу, волочился за её ученицей Чедомилой и умолял научить его колдовству – на его счастье, Нимхе отказалась. Это его и спасло. Драга Ложа поняла, что в делах Нимхе Мал ничего не смыслил. Справедливо, согласись. Это как если бы в Дикий двор пришли убивать нас, но пощадили младших.

– Юрген!

– Что? – Он поднял глаза. – Всё может быть. Господин Грацек тогда только занял отцовское место. Ты ведь знаешь, что Драга Ложу вместе с другими основал не он, а его отец, горный чародей-коршун?.. Грацеку сейчас около пятидесяти, он в Драга Ложе самый младший. Нимхе же уничтожили… погоди-ка… тридцать лет назад. Это что же, Грацек времён падения Двора Теней был моим ровесником? Духи, никогда об этом не думал.

Юрген вытер уголок губ.

– Так вот. Он был молод и жаждал себя показать. Когда Драга Ложа решила, что безопаснее убить и Мала, он вступился за него и чуть со всеми не переругался. Уж не знаю, почему он это сделал – из упрямства или из жалости, – но Мала пощадили.

Чарна сощурилась.

– Он сейчас жив, этот Мал? Может, он за всем и стоит. Раз ученики Нимхе умели создавать чудовищ. Наверняка он понимал и видел больше, чем всем казалось, а теперь решил отомстить…

Юрген пожал плечами.

– Кто знает? Но когда говорят «шестой ученик Нимхе», имеют в виду не его. Это… что-то вроде сказки. Будто после гибели своих пяти учеников Нимхе, уже закованная в железо, взяла себе шестого, втайне от Драга Ложи. Она обучала его год или два, а потом он её убил. Просто однажды – не спрашивай почему; случайно, наверное, – в хоромы Нимхе забрели путники. Они нашли её труп, подвешенный на цепях, и рассказали об этом в соседней деревне. До сих пор никто не знает, от чего погибла Нимхе. Из-за клятв её не могли тронуть ни чародеи Драга Ложи, ни кто-то по их приказу.

Чарна обхватила плошку ладонями, хмыкнула.

– Если это сказка, то почему сразу ученик, а не ученица? Я всегда думала, что это о том слуге… Ладно. Пусть Драга Ложа разбирается с остатками двора Нимхе, а не лезет к Йовару.

Юрген болезненно улыбнулся и снова уткнулся в тарелку.

Больше у них разговор не клеился. Наверное, Чарне было неловко – Юрген видел краем глаза, как она, перехватывая ложку, беспокойно оттягивала рукава. Но Юргену не хотелось трепаться языком или пояснять ей вещи, с которыми Чарна могла бы разобраться давным-давно, окажись чуть любознательнее.

Когда, ещё в большой трапезной, Йовар спросил его, с кем ему хочется путешествовать, Юрген чуть было не ответил: «С Ольжаной». Вовремя спохватился, что Йовар шутки не оценит. Ольжана тоже многого не знала, но с ней было бы легче. Она была весёлой, обстоятельной и спокойной, лучше умела обращаться с деньгами – а их Юргену стоило беречь. Время от времени ученики Йовара помогали жителям соседних местечек – за плату, конечно. Помогали зельем, оберегами или теми чарами, которые позволял Йовар. Но Юрген не знал цен за пределами Борожского господарства и не умел торговаться – раньше деньги не казались ему чем-то, требующим его внимания. В Чернолесье можно было прожить и без них.

Юрген сделал ещё один глоток невкусной похлёбки, прикрыл глаза. В последнее время ему страшно не хватало людей, ушедших из его жизни. Злости на них не было, только любопытство и грусть. Что бы сейчас сказала Ольжана? Как бы себя повела Ратмила? Что бы сделал Чеслав?

Знал ведь: это не те вопросы, на которые он хотел бы получить ответ. Эта тоска по несуществующей семье. Станет ему легче, если он найдёт Ольжану и услышит, как ей ненавистен их двор? А если отыщет постаревшую Ратмилу, занятую хозяйством и родными детьми? Или в конце концов наткнётся на могилу Чеслава, которой никогда не было, – отпустит ли его эта расправа, случившаяся пятнадцать лет назад?

Воспоминания, спрятанные на затворках мозга. Юрген стиснул руками виски, оградился от гогота и шума. Вот ему снова лет пять, он сидит на кухне. Чеслав наколдовывает для него волчка из пара, поднимающегося над огромным чаном. Волчок прыгает по подоконнику, взлетает на печку. Юргену смешно. Чеслав треплет его волосы, обещает вернуться к ночи – и, конечно, уже никогда не возвращается.