Лихо ветреное

На дно коробки укладывались три пачечки, завернутые в обертки от шоколада и перетянутые тонкими разноцветными резинками: евро — желтой, доллары — черной, рубли — розовой. Пачечки укладывались на дно плотно, будто коробку специально для них задумывали. Но до верха было еще очень много места, и Зоя, в который раз прикидывая, за какое время она сможет это место заполнить, опять опечалилась. Если бы в каждую пачечку можно было каждый день докладывать по бумажке, — и то до верха коробки года три, если не больше. Но каждый день по бумажке — это из области фантастики, и даже не фантастики, а бреда, ну и не надо об этом мечтать. Хорошо, если удастся, как и прежде, укладывать в пачечки по бумажке каждый месяц. Ничего, еще не вечер. Она успеет собрать достаточно, в случае чего у детей в доме живые деньги будут.

Сколько уже у нее живых денег? Почти три тысячи очень живых евро, больше трех тысяч чуть живых долларов — может, их тоже на евро поменять, пока не поздно? — и девяносто шесть тысяч живучих, как тараканы, рублей. Шесть тысяч рублей мы отсюда отщипнем, пусть будет круглая сумма. И ничего, что до зимы детям еще расти и расти, зато половина лета еще впереди, а летом тоже что-то носить надо. И не надо со мной спорить, я уже все решила. Сколько там у Федора на книжке? Завтра надо еще тысячу положить. И пусть они сразу проценты запишут.

О ее двойной бухгалтерии не знал никто, даже Федор. И так ее жлобихой называет. Да и не в этом дело. Дело в том, что Серым обязательно донесет. А Серые, особенно Томка, и так считают, что нельзя так жилы рвать. Это они еще думают, что она жилы рвет, чтобы семью обеспечить необходимым. А узнают о заначке — вообще крик поднимут, что свихнулась на почве стяжательства. Ну, свихнулась. И не собирается развихиваться до тех пор, пока не отдаст долги и не обеспечит не только нормальный быт, но и хорошее будущее детям. Если бы она могла обеспечить им хорошее настоящее… Конечно, большинство мам работают, и большинство детей тоже остаются одни на целый день. Но хоть вечерами они вместе. И в выходные они вместе, и отпуск у большинства мам бывает… Бросать уроки — смысла нет, они-то как раз меньше всего времени отнимают, а деньги все-таки заметные. Особенно если еще парочку таких Нин найти. Бросать тренерство — это бросить своих девочек, свои и их перспективы, свои надежды, все свое самое любимое и привычное. Хотя деньги там — слезы… Значит, надо бросать «Фортуну», которая сжирает все вечера по будням. И которая приносит основной доход. Сумасшедшие деньги, как сказал Федор. Это он еще о ее двойной бухгалтерии не знает. Все, что в коробке из-под Аленкиных туфелек, — это только оттуда, из «Фортуны». Каждый вечер она отщипывала от своей доли третью часть — и прятала в коробку. Ее доля каждый день была разной, иногда в коробку скромно проскальзывала сотня, иногда солидно укладывалась тысяча… Раз в месяц она меняла рубли на евро и доллары и раскладывала по пачечкам. Пачечки, конечно, пока тоненькие, вон сколько свободного места в этой такой небольшой коробочке… Значит, «Фортуну» бросать пока нельзя.

Или замуж, правда, выйти, что ли? У Павла Брауна долг. Но это бы еще ничего, если он машину продаст и отдаст долг за квартиру. В активе будет квартира, которую можно сдать. Дополнительный доход. А такая машина в семье все равно не нужна. А если Серый действительно возьмет его на работу, то будет уже две зарплаты. Две зарплаты, плюс за квартиру, минус неизбежные расходы на мужика в доме… Интересно, ему на зиму покупать ничего не нужно? Ну, все равно получается, что Павел Браун не такой уж незавидный жених. Тогда можно будет и «Фортуну» бросить. Или хотя бы сократить до двух… нет, трех вечеров в неделю.

Зоя вдруг с удивлением обнаружила, что сидит рядом со своим сундуком с сокровищами и что-то пишет на обратной стороне счета за телефон. Уже всю обратную сторону исписала. Подсчитывала заработки своего будущего мужа Павла Брауна и расходы на его содержание. Вот так, Павел Браун, будете знать, как делать необдуманные предложения малознакомым девушкам, свихнувшимся на почве стяжательства…

Нет, Павел Браун, ничего вы знать не будете. Такие вещи нельзя знать чужим людям. Да и своим людям знать не обязательно.

Зоя закрыла коробку, спрятала ее за белье на той полке, куда никто никогда не лазил, и поискала ночнушку… А, да, ее же Федор на кухонные тряпки порвал. Хорошие получились тряпки, Федор очень хвалил. Бессовестный. Придется новую надевать. Хотя можно и не надевать — вон жара какая. Нечего вещь зря изнашивать.

Она разделась, потушила свет, влезла под простыню и с удовольствием вдохнула аромат сушеной ромашки. Все-таки молодец Елена Васильевна, научила хорошие травки в подушке зашивать. Надо ей завтра тоже купить что-нибудь интересненькое… тряпочку какую-нибудь забавную… ниточки хорошие… бусы какие-нибудь, и лучше — россыпью… Колечко ей надо подарить, вот что. С во-о-от таким рубином. Обрадуется!.. Смешно.

Нет, «Фортуну» пока бросить не получится.

Глава 11