Лиходолье

Катрина, стоявшая рядом, вдруг завизжала и начала палить в сторону приближающегося золотого сияния, практически не целясь. Пули из «зажигательного» барабана с красной пометкой на металлическом боку пролетали по воздуху, оставляя алый огненный след, и ложились хаотично, пусть и довольно близко от цели.

Заорал, хватаясь за плечо с отстреленной напрочь рукой, один из музыкантов, покатился по земле, не столько сбивая пламя от «зажигательного» выстрела, перекинувшегося на одежду и волосы, сколько раздувая его еще больше. Запахло паленым волосом и горелым мясом. Музыкант затих очень быстро, оставшись лежать на земле лицом вниз, и лишь тогда Ризар рассмотрел, что за «солнышко» подползло к самому краю водяного рва, извиваясь в невиданном, причудливом танце.

Сияющее золото чешуи, изящное женское тело, на уровне бедер плавно перетекающее в длинный мускулистый хвост с янтарным гребнем вдоль позвоночника. По гребню то и дело проскакивают алые искры, шасса раскидывает руки, будто стремясь обнять весь мир, ее длинные гибкие пальцы как бы живут отдельной жизнью, переплетая и завязывая в узлы что-то невидимое, неощутимое, неведомое человеку.

Не сразу, но Ризар понял, что дудочки музыкантов больше не играют, но чудовище, уже перевалившее свою огромную тушу через стену, почему-то не движется с места. Оно застыло, будто зачарованное танцем золотой змеедевы, раскачиваясь из стороны в сторону, и лишь тогда стало очевидным их сходство. Шассы – и того чудовища, что прижилось под лиходольским городом Златополем…

Одной они крови, пусть и совершенно разные на вид.

– Стреляй, что стоишь?! – Катрина ожесточенно выворачивала карманы, ища запасной барабан, но все не находила и от того злилась все больше, позабыв о страхе. – Я эту мелкую дрянь достану! Здесь! Сейчас!

– Дура, – спокойно отозвался Ризар, разворачиваясь и мимоходом, наотмашь отвешивая девушке тяжелую оплеуху, отчего та выронила револьвер и упала на землю. – Не умеешь расставлять приоритеты, так не мешайся.

И пошел к водяному рву, на ходу вкладывая в опустевшие гнезда барабана запасные пули.

Расчищая себе дорогу выстрелами.

Шасса была уже совсем рядом. Она уже не танцевала, не извивалась, завораживая изгибами длинного змеиного тела. Она стояла, приподнявшись на свернутом в кольцо хвосте, выставив перед собой руки, меж которыми тончайшей алой паутиной блестел ромалийский обережный символ. Невидимая стена, которая опутала златопольского паразита колдовской паутиной, не давая сдвинуться с места и дотянуться до людей, стоявших в опасной близости у водяного рва.

– Ещ-щ-ще немного, – прошипела-просвистела она, даже не оглянувшись на подошедшего Ризара. – Ис-с-скра уже почти…

Огромный монстр завыл, когда туго сплетенные мускулы у него на груди вздулись горбом и лопнули, выпуская отчаянно старающегося выбраться железного оборотня, яростно расширяющего себе пусть на волю когтями и зубами.

– Стреляй! – неожиданно чистым, совершенно человечьим женским голосом закричала шасса, резко разводя руки в стороны. Мышцы на груди монстра неожиданно разошлись вслед за ее движением, как две половинки занавеса, и оборотень буквально выпал из туго сплетенных щупалец, тяжело плюхнувшись в воду. – В дыру на груди стреляй!!

И Ризар неожиданно для себя послушался, вскидывая руку и отправляя пулю в небольшой светящийся зеленью узел, слабо мерцающий в глубине стремительно затягивающейся раны.

Даже с такого расстояния он не промахнулся. Более того – успел дослать еще две пули прежде чем существо завыло жутко и протяжно, содрогаясь всем телом, от которого начали отваливаться куски плоти, стремительно разлагающиеся и падающие на землю уже бурой кашицей. Запах болота и гнилых водорослей наполнил воздух так густо, что стало невозможно дышать.

Шасса наконец-то опустила мелко дрожащие от напряжения руки и посмотрела на Ризара. Глаза в глаза, острым, пронизывающим взглядом.

Ему показалось, что она узнала, что он хочет сделать еще до того, как он успел об этом подумать. Узнала и попыталась помешать, потянувшись к самой его сути, к похороненному глубоко-глубоко в бездне его души милосердию.

И лишь потому его рука впервые за много лет опустилась, и предпоследняя оставшаяся в револьвере пуля угодила змеелюдке не промеж глаз, разнося вдребезги слегка вытянутый череп, а в свернутый кольцом хвост…