Лихое времечко

Средневековая инквизиция

На инквизиции священной
стояла дева молодая,
священник проповеди ленно
читал, закон ей излагая.
Мол, отрекись от колдовства,
забудь знахарства и гаданья,
не то предам огням костра
заблудшим душам в назиданье.
И косы рвали, кожу жгли,
и пыток горькие мученья,
не жалко было и чернил,
чтоб дело не ушло в забвенье.
Как хороша она была,
как вмиг в старуху превратилась,
и кожа, что белым бела,
вся коркой кровяной покрылась.
Лишь смерть колдунью искупит —
вердикт был короток и ясен,
и ни мольбы, ни боли крик
не тронут сердца – зов напрасен.
И, может, с тайным сожаленьем —
вот что осталось от нее, —
мужчины святым повеленьем
терзали деву как зверье.

Старинный дух

Замок хмурый и печальный,
схороненный от очей,
тех, что будто невзначай
взглядом сверлят от дверей.

В той обители старинной
поживал и правил дух,
алчил страха слуг невинных,
да господ, что были тут.

Дух витал, должно, столетья,
перелистывал листы,
колыхал фитили свечей,
шторы рвал на лоскуты.

По ночам скрипел ступенькой,
ныл стенаньем косяков,
двери хлопали по стенкам,
разбивая в хлам засов.

Дух томился и тревожил,
прятался на чердаках,
может, то не зло, а все же
просто ветер в сквозняках?

Чертик

Чертик, словно на качелях,
ножкой с месяца качал,
свысока глядел на ели
и копытцем тень ронял.

Все посвистывал зевая,
звездочкам вел глазом счет,
дожидался чертик мая —
Ночь колдуний на порог.

Ждал подружек с нетерпеньем,
дрыгал ножкой в вышине,
ночь Вальпургиева сенью
приближалась к злой горе.

Чертик, потирая руки,
бил хвостом, входя в азарт,
ведьмы ведь не знают скуки,
сплин развеют на глазах.

Чертова мельница

Мельница вздыхает ветряная,
мелят хлеб крутые жернова,
крылья, с дуновением играя,
призывают шалые ветра.

И со скрипом лопасть повернется,
и начнет кружиться карусель,
даже в полночь мельнику неймется —
позабыл про сонную постель.

Времена ветра не выбирают,
ночь-полночь – им нагружай зерно,
день-деньской царила тихость злая,
не гулял сквозняк через окно.

И собрал тот мельник амулеты,
и скликал ветра он парусам,
отыскало колдовство по свету
дьявольской погодой ураган.

Не унять ту мельницу лихую,
не сложить как в море паруса,
черт из преисподней злобно дует,
так, что разлетается мука.

Мельница скрипела и клонилась,
мельник амулеты разбросал,
ждал утра, душа его молилась,
ворожба – что шутка злых начал.