Лихое время

– А чо, чо? – забеспокоился Цупко, перебегая глазами от старого к молодому, который, к удовольствию Алексея Андреевича, с ходу ему подыграл:

– Да… Для сурьезного дела, Филя, на тебя явно расчету лучше не ставить!

– Это почаму же?!

– К друзьям-товарищам отношение куркульское, на себя гребешь…

– Дык… Энто тока курица от себя! – неуверенно засмеялся Цупко. – Но с дружками я завсегда! Можа, ты, Андреич, и прав, через лавку ловчее выйдет…

– Так это тот овес, что третьего дни? – нахмурился Ленков. – А ты ж мне вечор пел, что у тебя фараоны все сгребли! Может, и лошадки так же?! В одиночку мошну набиваешь, за общий счет?

– Ты чо, Костя, не сумлевайся, я ж как на духу!

– Тут, Константин, он не врет, – вмешался Бизин. – Овес сыскари не нашли, при мне было.

– Но, а я чо говорю! – окрысился Цупко. – И не боись, твоя бы доля не ушла!

– А я и не боюсь! – громко засмеялся Костя, хлопнул себя по пояснице. – Мы с моим корешем-наганом насчет дербанки сильно справедливые, а кто оттырку устраивает, так тому и в лоб плюнем!

– Дербанка, как я понимаю, это дележка, а оттырка – утаить? Так, да? – уточнил, хитро прищурившись, Бизин.

– Ну, ты, Андреич, скоро почище каторжного уркагана блатную музыку разведешь! – польстил Филя. – Голова!

– О, это я понял! – продолжал смеяться Костя, подморгнув Бизину серьезным глазом.

– Ты, Филя, сведи на той неделе, лучше в пятницу, Костю ко мне, как мы с ним договорились, – сказал Бизин. – А сам ко мне завтра загляни, когда продукты в лавочку привезешь. Но, однако, пора и честь знать. Загостился я у тебя, Филя. Спасибочки за встречу и угощение!.. Не беспокойся, до тракта дойду, а там уеду. Хоть воздухом надышусь после темницы всласть!

Но идти до тракта оказалось ни к чему. На постоялый двор к Спешиловой завернули соседи по Новым местам, возвращавшиеся в Читу из Атамановской станицы, где гуляли у родни на свадьбе.

С Бизиным пристроился и Ленков. Понятно, что прежний разговор в дороге они не вели, слушали рассказы погулявших на свадьбе попутчиков: раскрасневшейся от наливки толстой голосистой бабы и еле живого от самогона мужика, умудрявшегося тем не менее править лошадью.

На окраине города, у первых домов, Ленков многозначительно распрощался с Бизиным, крепко пожав руку. Из чего Алексей Андреевич сделал вывод, что его семена брошены в добрую почву.

Назавтра, уже после обеда, наконец-таки приперся угрюмый Цупко. Сообщил, что привез и отдал в лавку Фроське три добрых шмата сала, флягу со сметаной, два мешка картохи.

– Садись, Филя, чаю выпьем, – пригласил к столу Алексей Андреевич.

Неспешный откровенный разговор тек часа три.

Бизин так объяснил Филиппу свой замысел по расширению разбойного промысла через Костю и его ребят. Он, Бизин, обеспечивает наводку на стоящую добычу, обмозговывает наиболее удачный способ совершения дела. Филиппу же следует проторить хорошие пути для бесперебойного сбыта добычи, а также для получения точных сведений о намерениях милиции насчет облав, других операций.

Старый купец без труда убедил Цупко, что ставку на Костю он сделал в их, его и Филиппа, интересах, потому как и с него, старика, и с Фили в налетах и грабежах польза небольшая, непосредственно «гоп-стоп» прекрасно обделает и Костя, но, управляя им умело, навар можно получать куда солиднее. Да и не спалишься, если голова работает. Вот и надо им быть для Кости этой головой, что поможет хорошо старость обеспечить Костиными руками.

Бизин умел убеждать. Даже в том, что черное – это белое. Цупко восхищенно взирал на старого хитреца и с полным доверием, безоговорочно принимал его старшинство и все доводы. И даже сам вызвался быть при Ленкове навроде охраны и тени. Для солидности и антуражу. Потому как любой атаман вызывает впечатление и свитой тоже. А уж для свиты Филя-Кабан был в самый раз – своей огромностью и сумрачной внешностью кандальника.

Перемену в отношениях с Филей почувствовал и Ленков. Когда в пятницу Цупко проводил Костю до флигеля Бизина, на обговоренную встречу, то у дома сказал, зорко оглядываясь по сторонам:

– Ежели что, Костя, я здесь, на атасе, сколько надо!

– Ну-ну, – хмыкнул довольный Ленков и шагнул в калитку.

Алексей Андреевич с улыбкой встретил гостя:

– Рад видеть в добром здравии!

– Здорово, Ляксей Андреич! – Костя прошел в комнату, огляделся. – Скромно живешь… И икон не держишь?

– А на кой ляд они мне, старому грешнику!

– И то верно.

– Стол, Костя, у меня немудреный, но откушай, не побрезгуй.

– А я парень не гордый, иной раз и пусты щи хлебал!

– Так это не достоинство, беда это.

– Ничо, пережили!

– Но больше охоты поститься нет? Так, Костя?

– Так-то оно так, но как угадаешь!

– А на что нам головы даны, смекалка да ум? – тоненько засмеялся Бизин. – Ну, обдумал мое предложение?

– Поглядим, как дело сладится, как фарт пойдет…

– Вот и ладненько, Костя! Давай-ка, выпьем за удачу! Чтоб крепко эту птицу в руках держать!

– Ну, давай, Андреич!