Лихое время

В своё время Архипов привлекался вместе с двумя матерыми бандитами, Задорожным и Верхоленцевым, по уголовному делу об убийстве трёх корейцев в Песчанке. В последнее время, окончательно опустившись в пьянстве, изредка промышлял мелкими кражонками, но чаще дневал и ночевал в каморке при Земской больнице, где числился истопником. Последнее послужило для закопёрщика намечаемого ограбления Бориски решающим в выборе места поживы.

Карнаухий невольно выболтал и другие подробности бандитского промысла. Косвенно подтвердились предположения угрозыска, что убийство двух китайцев, владельцев бакалейной лавки по Ингодинской улице, ограбление квартиры Лапшаковых, как и налет на лавку китайского бакалейщика Си-Гу-ля на Хитром острове – дело рук Ленкова и его подручных.

Дмитрий Иванович внимательно слушал Карнаухого-Андреева, глядя на него с нескрываемой жалостью. Сморщенный, щуплый мужичок, оставивший лучшие годы жизни и свое здоровье на тюремных нарах, шмыгая носом, повествование свое давно закончил, в ответах на вопросы розыскников явно выдохся.

– Вот что, Прокопий Афанасьевич…

Фоменко с интересом отметил, как встрепенулся от забытого уже им напрочь обращения по имени-отчеству Карнаухий.

– Человек ты уже в годах, пошлялся по тюрьмам порядочно, так? – решил найти у вора слабую струнку Дмитрий Иванович, кое-что о Карнаухом узнав из материалов арестантского дела, доставленного в угрозыск из спецчасти Читинской тюрьмы. – И сдается мне, Прокопий Афанасьевич, что обратно за решетку тебе сейчас абсолютно не хочется…

– Мне туда, гражданин начальник, никогда не хотелось. Не сам выбирал…

– А сейчас – выбери! Я тебе полного прощения пообещать не могу, но содействие зачтется обязательно… Говорят, ты недавно бабёнку завёл, приютила тебя, обогрела…

– А чо жа, али неспособный! – внезапно приосанился Карнаухий

– Отчего ж, самое время за ум взяться, жизнь наладить, хоть на старости лет.

– Э-эх-ма, попутал бес! Зарекался ить… Привычка, гражданин начальник, победила.

– А что тебе дороже, привычка или спокойная жизнь?

– Дык, ето и дураку ясно…

– Вот и давай-ка, Прокопий Афанасьевич, покумекаем вместе, как тебе из всей этой истории выкрутиться, вернуться к бабёнке под тёплый бок, а не на нары. Поможешь нам задержать всю эту братию?

– Боязно… У Коськи руки длинные! Хотя и загинаться в тюрьме желания не имеется.

– С твоей же помощью ленковские руки и укоротим! – рубанул ладонью по столу Фоменко. – Не дрейфь, Андреев!

– А чо мине все-таки будет-то?

– Самый малый срок. Дружков же законопатим надолго! Грехов за ними – уйма!

Карнаухий надолго задумался, низко опустив голову и перебирая узловатыми пальцами с желтыми, криво обкусанными ногтями. Потом поднял голову и отчаянно, словно собираясь в пляс, взмахнул рукой:

– А, ладноть! Где наша не пропадала! Только не оммани, слышь, начальник…

В ночь на 27 марта, как загодя и предупредил Андреев, пятерка ленковцев оказалась под стенами Земской больницы.

Приготовившихся высадить окно Гришку Верхозина и Антоху Лисовенко остановил грозный окрик:

– Стой! Руки вверх!

Упавший возле забора Бориска Багров, страшно матерясь, начал тут же садить из маузера на голоса. Агенты открыли ответный огонь. Как показалось бандитам, со всех сторон.

Трясущийся со страха Архипов тут же задрал руки, сдались и Верхозин с Лисовенко. Понятно, что державшийся чуть поодаль Прокопий Андреев оказался четвертым, кто сопротивления не оказал.

Бориска же бросился наутёк, суматошно паля из пистолета. Невозмутимый Степан Ашихмин поймал вспышки на мушку нагана и плавно нажал спуск. Коренастая фигурка словно подломилась, раздался истошный мальчишеский вопль:

– А-а-а! Суки! Не подходи! А-а-а!

Но маузер пусто клацнул.

В третьем часу ночи пятерку задержанных доставили в арестное помещение городской милиции.

Еще в больнице Багрова перевязали. Рана была неопасной – задеты мягкие ткани икры, кровь остановили довольно быстро.

Наутро бандитов перевели в тюрьму, поместив Багрова в лазарет.

Чего-то существенного первичные допросы ленковского «старичья» не дали. По всей видимости, к особо осведомлённым они и не относились.

Куда большие надежды Дмитрий Иванович Фоменко возлагал на допрос Бориса Багрова. Пока его не трогали. Но не потому, что он пребывал в лазарете. Андреев-Карнаухий еще в первый раз показал, что Багров у Ленкова на своеобразном положении – «аньдютанта», как выразился Прокопий, – постоянно при главаре. Стало быть, знает парень поболе любого в шайке о ее составе и совершенных преступлениях. Учитывая все это, Дмитрий Иванович прикидывал правильную тактику будущего разговора с Багровым. Пока на ум ничего дельного не приходило.

Тем временем решили проверить тот адресок на Большом Острове, о котором упоминал Попиков – шинкарки Дарьи Храмовских-Щелкановой. На Сухотинскую улицу четверо агентов уголовного розыска вместе с группой милиционеров 1-го городского участка нагрянули поздним вечером 29 марта.