Лихое время

– Загадки… Странно… Я смотрю, Бойцов, ты прямо в какую-то мистику ударился! – Антонов уже злился. – Это и есть факты все твои? Яйца выеденного не стоят! Одни домыслы! Когда у самого не получается с бандитами управиться – легче легкого средь других виноватых искать. Ишь, уже и измену обнаружил! Эх, Бойцов, Бойцов! Займись делом! Уголовщина обнаглела, грабят граждан Республики среди бела дня, а мы взялись разоблачать! И кого! Прославленного партизанского командира, который сегодня не жалеет здоровья и жизни самой в борьбе с преступниками! Пригрелся, я смотрю, ты у Бородина в управлении – оторвался от милицейской массы!

Антонов вскочил и сердито зашагал по кабинету. На мгновение останавливался напротив Бойцова, сверля его возмущенным взглядом, и снова сердито курсировал по кабинету. На ходу продолжал гневную речь:

– Успехов в уездном розыске – никаких! Вон городские, у Фоменко. Взяли ленковского адъютанта, Багрова. Разбомбили две хазы! Таких злодеев, как Задорожный и Верхоленцев, в могилу вогнали! А что уездный розыск? Житья путникам на трактовой дороге не стало, сплошной разбой! Много ли раскрыто? С какими показателями идете?

Затренькал телефон. Антонов замолчал, уселся за стол, неторопливо снял большую черную трубку, перехваченную кольцами начищенной латуни.

– Антонов на проводе. Да… Да… Письменно доложите к утру. Отбой.

Опустив трубку на рычаги и погладив ее теплый эбонит, вздохнул тягуче, отмахиваясь рукой:

– Некогда мне с тобой, Бойцов, политбеседы проводить. Иди. Поразмышляй над тем, о чем я сказал. Седина в бороду, а все как-то… Мда-с… Бородину я про тебя телефонирую. Посоветуемся, как вам там импульс придать!..

Беспощадно коря себя за бестолковые доводы насчет Лукьянова, Иван Иванович вышел из областного управления. Жалкое чувство собственной беспомощности наполняло душу. Заныло в затылке. Крепко про себя выругавшись, Бойцов размашисто зашагал по грязным лужам. Плетью обуха не перешибешь!

4

Неделю спустя Бойцова, несмотря на его письменный протест, адресованный Главному правительственному инспектору народной милиции ДВР, от должности старшего агента уездного угрозыска освободили и направили по приказанию Бородина старшим милиционером на Черновские копи, в шахтёрский поселок. «Переводится для пользы службы» – было написано в распоряжении уездного милицейского начальника. Инициатива Бойцова оказалась не только наказуема, но и наполнилась горькой иронией. Отныне он по должности поступал в подчинение к Тимофею Лукьянову…

Происшествий по новому месту службы, как и везде, было предостаточно, текучка сразу взяла в оборот, что во многом помогло на первых порах Бойцову не захлебнуться от нахлынувшего отчаяния, не расписаться в собственном поражении.

Но с безразличием, овладевшим им после столь быстрых перипетий, справиться не мог. Уходил от него в работу. Только интересовала она Ивана Ивановича все меньше и меньше. Разве что в одном остался последовательным до конца. Все, что было в силах старшего милиционера на дальней окраине Читы, все накопленные знания и сведения по шайке Ленкова использовал в деле поимки и разоблачения выкормышей бандитского главаря. Сотрудники городского и уездного угрозыска, особо не афишируя, старались с максимальной пользой привлекать Ивана Ивановича к охоте на ленковцев.

А сам он себе отдушину нашел в другом. Нет худа без добра – наконец-то избавилась большая семья от прозябания в тесной и темной каморке на втором этаже пожарного общества. В шахтерском поселке удалось договориться об аренде просторного, хотя и требующего основательного ремонта, дома с обширным огородом и немудреными надворными постройками.

Туда вскорости Бойцовы и перебрались. Хозяйственные хлопоты, огородные дела увлекли и помогли пережить выпавшее на пятом десятке лет унижение. Дом этот впоследствии Бойцовы выкупили для старшего сына. А сами, остальным семейством, в 1926 году, перебрались обратно в центр города, на улицу имени 9 Января, 35.

Когда веревочка ленковской шайки довьется до закономерного конца, и бандитов будут судить, Иван Иванович выступит одним из основных свидетелей обвинения на процессе.

Позднее знаменитый забайкальский юрист Е. А. Трупп даст примечательный отзыв о Бойцове: