Лихое время

Бизин смиренно просил суд учесть его преклонный возраст, а Цупко промолчал. Что-то хотел сказать Лукьянов, но сорвался на полуслове и, звякнув кандалами, медленно опустился на скамью, уткнувшись в кулаки.

Лишь доселе тихий Костиненко-Косточкин встал с улыбочкой змеиной и отрубил с неожиданной решительностью и остервенелостью:

– Виновным себя не признаю!

И сел с таким видом, словно сейчас же подхватят его под белы рученьки, сымут оковы тяжкие и – на свободу со всеобщим прощением. Видимо, недалече от Мазолевского ушёл.

– На этом судебные слушания по делу шайки Ленкова объявляются законченными, – объявил председательствующий Е. М. Матвеев. – Прошу всех встать! Суд удаляется для вынесения приговора по делу. Приговор будет объявлен завтра, двадцать пятого октября на вечернем заседании суда в пять часов вечера.

Глава двадцатая

1

Непростыми, ох, непростыми выдались последние сутки для тридцатишестилетнего председателя Высшего Кассационного суда ДВР Евгения Михайловича Матвеева. Председательствуя на процессе по делу шайки ленковцев, Евгений Михайлович с особой внимательностью следил за реакцией публики в зале. Понимал, что обязан по должности и положению в судебном заседании стопроцентно беспристрастным быть, абсолютно объективным, а душа…

Было и ещё одно обстоятельство.

Их постоянно сравнивали. Двух братьев Матвеевых.

Николай – старше на целых девять лет. После окончания Иркутского юнкерского училища служил землемером при правлении Забайкальского казачьего войска. После февраля семнадцатого избрали в состав войскового хозяйственного правления. Участвовал в работе первого областного съезда Советов Забайкалья, вошёл в Народный совет, заняв пост товарища комиссара по военным делам. Большевик по убеждениям, старший Матвеев после установления в феврале восемнадцатого советской власти в Забайкалье вначале был назначен комиссаром внутренних дел Комитета советских организаций, образованного вместо Народного совета после 3-го областного съезда Советов, а с апреля возглавил Забайкальский Совет народных комиссаров. После временного падения советской власти перешёл на нелегальное положение, перебрался в Приамурье, скрывался в тайге. Однако ареста не избежал, был схвачен японцами и оказался в лагере для военнопленных. В феврале двадцатого партизаны разгромили лагерную охрану и пленников освободили. Николая Матвеева назначили заведывающим политотделом Приамурской партизанской армии, а в декабре перевели на работу в Читу, в центральные органы только что созданного правительства ДВР. Вскоре Н. М. Матвеев назначается членом правительства и военным министром, а затем – в начале двадцать второго года – председателем правительства.

Младший Матвеев по военной стезе вслед за старшим братом не пошёл. Окончил горное училище, затем общественно-юридический факультет Московского народного университета имени А. Л. Шанявского и высшие кооперативные курсы при этом же университете. В шестнадцатом году, полный революционных настроений, вернулся в Забайкалье, работал в областном союзе кооператоров. В разворачивающуюся в Чите революционную деятельность окунулся, что говорится, с головой; после известных февральских событий семнадцатого вошёл в состав Забайкальского областного комитета общественной безопасности – территориального органа управления, которые повсеместно по России создало Временное правительство. В отличие от старшего брата поначалу разделял взгляды меньшинства РСДРП, затем вступил в ряды большевиков, сменил брата на посту комиссара внутренних дел Забайкальской области, потом был назначен председателем чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, но пробыл в этой должности неполных три месяца: советская власть пала, и Евгению Михайловичу пришлось покинуть Читу, уйти к партизанам. С образованием Дальневосточной республики вновь вернулся к политической деятельности, участвовал в работе Учредительного собрания, в мае 1921 года был назначен министром внутренних дел ДВР, а через год – председателем Высшего Кассационного суда.

Несмотря на довольно схожие революционные судьбы, политические биографии, братья во многом разнились. Старший мыслил «державными» категориями, но был более управляем из Центра, каковым для Дальневосточной республики оставалась Москва, тогда как младший больше, как говорится, ходил по земле своими ногами. Наверное, потому, что имел юридическое образование и соответствующую практику, а юристов-романтиков, как известно, не бывает. Классические, базовые постулаты права, к сожалению или к счастью, редко совпадают с общепринятыми понятиями справедливости, а уж с революционной необходимостью и целесообразностью и вовсе, зачастую, не имеют ничего общего.

Поэтому реальное восприятие обоих братьев теми, кто их знал, с кем им доводилось работать и кому приходилось выполнять принимаемые одним или другим Матвеевым решения, – выглядело с точностью до наоборот.